Канон святым мученикам в Мелитине пострадавших

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

Мученик Иерон и иные с ним, в Мелитине пострадавшие

Оте­че­ством св. Иеро­на бы­ла вто­рая (ве­ли­кая) Кап­па­до­кия; ро­дил­ся он в го­ро­де Ти­ане от бла­го­че­сти­вой и бо­го­бо­яз­нен­ной ма­те­ри по име­ни Стра­то­ни­ка, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ров Дио­кли­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, ко­то­рые оба бы­ли усерд­ны­ми по­клон­ни­ка­ми идо­лов и го­ни­те­ля­ми хри­сти­ан.

Ко­гда до слу­ха им­пе­ра­то­ров до­шло, что жи­те­ли об­ла­стей Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии во­пре­ки им­пе­ра­тор­ским ука­зам от­ка­зы­ва­ют­ся по­кло­нить­ся идо­лам, то они по­сле мно­гих со­ве­ща­ний из­бра­ли двух лу­ка­вых, пре­дан­ных язы­че­ству, же­сто­ких му­жей, Аг­ри­ко­лая и Ли­зия, и от­пра­ви­ли пер­во­го в Ар­ме­нию, а вто­ро­го в Кап­па­до­кию, при­ка­зав им, во-пер­вых, каз­нить всех та­мош­них хри­сти­ан, не со­гла­ша­ю­щих­ся по­кло­нить­ся идо­лам, и, во-вто­рых, за­пи­сать в вой­ско всех му­жей и юно­шей, силь­ных те­лом и спо­соб­ных к во­ен­ной служ­бе.

При­быв в Кап­па­до­кию, Ли­зий стал вся­че­ски разыс­ки­вать год­ных для на­бо­ра лю­дей. Меж­ду про­чим, ему до­нес­ли и об Иероне, как о че­ло­ве­ке здо­ро­вом, силь­ном и от­ли­ча­ю­щем­ся осо­бен­ным му­же­ством. Ли­зий тот­час же по­слал во­и­нов взять его и при­ве­сти. По­слан­ные не за­ста­ли Иеро­на до­ма: он был на ра­бо­те в по­ле. Во­и­ны от­пра­ви­лись ту­да и хо­те­ли схва­тить его; но Иерон, узнав, что его бе­рут для во­ин­ской служ­бы, от­ка­зал­ся ид­ти с ни­ми, счи­тая для хри­сти­а­ни­на вред­ным иметь об­ще­ние и слу­жить вме­сте с идо­ло­по­клон­ни­ка­ми. Во­и­ны хо­те­ли взять его си­лой, но раз­гне­ван­ный Иерон схва­тил по­пав­ше­е­ся под ру­ку де­ре­во и на­чал их бить; он ока­зал­ся на­столь­ко силь­нее во­и­нов, что они об­ра­ти­лись в бег­ство, а он гнал их, как лев го­нит коз­лят. Рас­се­ян­ные им во­и­ны вновь со­бра­лись, од­на­ко, в од­но ме­сто. Им ста­ло стыд­но друг дру­га, что не толь­ко не мог­ли одо­леть од­но­го че­ло­ве­ка, но и бы­ли им про­гна­ны. Они бо­я­лись воз­вра­тить­ся к то­му, кто их по­слал, с пу­сты­ми ру­ка­ми и го­во­ри­ли меж­ду со­бою, что ес­ли они во­ро­тят­ся без Иеро­на, то не толь­ко бу­дут все­ми осме­я­ны за то, что один че­ло­век по­бе­дил их всех, но и же­сто­ко на­ка­за­ны за тру­сость. По­это­му они по­зва­ли се­бе на по­мощь сво­их то­ва­ри­щей и во вто­рой раз в еще боль­шем чис­ле устре­ми­лись на Иеро­на. Услы­хав об этом, он на­брал се­бе дру­жи­ну из во­сем­на­дца­ти му­жей-хри­сти­ан, скрыл­ся вме­сте с ни­ми в на­хо­див­шу­ю­ся вбли­зи пе­ще­ру и от­ту­да от­ра­жал на­па­де­ния оса­див­ших его языч­ни­ков. По­след­ние из­ве­сти­ли меж­ду тем сво­е­го на­чаль­ни­ка, что Иерон с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми за­пер­ся в пе­ще­ре, и они не мо­гут взять его. На­чаль­ник от­пра­вил к ним на под­мо­гу еще бо­лее во­и­нов и все-та­ки они ни­че­го не мог­ли сде­лать, так как, бо­ясь Иеро­на, ни­кто не осме­ли­вал­ся да­же при­бли­зить­ся ко вхо­ду в пе­ще­ру. То­гда на­чаль­ник по­слал к ним од­но­го из дру­зей Иеро­на по име­ни Ки­ри­ак. Ки­ри­ак, при­дя на ме­сто, по­со­ве­то­вал во­и­нам уда­лить­ся от пе­ще­ры, так как Иеро­на, го­во­рил он, мож­но взять толь­ко кро­то­стью и доб­рым со­ве­том, а ни­как не си­лой. Ко­гда во­и­ны уда­ли­лись, Ки­ри­ак во­шел к Иеро­ну и убеж­дал его не со­про­тив­лять­ся вла­сти и ид­ти за­пи­сать­ся в во­ин­скую служ­бу. Мир­ной бе­се­дой сво­ей он успо­ко­ил Иеро­на, вы­вел его из пе­ще­ры и от­вел в его дом к ма­те­ри – ста­рой и сле­пой вдо­ве. Она на­ча­ла гром­ко опла­ки­вать сы­на, на­зы­ва­ла его опо­рой сво­ей ста­ро­сти и све­том сво­их сле­пых очей и жа­ло­ва­лась, что ли­ша­ет­ся един­ствен­но­го уте­ше­ния в сво­ем пе­чаль­ном вдов­стве. Меж­ду тем во­и­ны, окру­жав­шие Иеро­на, при­нуж­да­ли его ид­ти с ни­ми. Про­стив­шись с пла­чу­щей ма­те­рью, со­се­дя­ми и зна­ко­мы­ми, ко­то­рые со­бра­лись там, Иерон за­хва­тил с со­бой од­но­го сво­е­го род­ствен­ни­ка по име­ни Вик­тор и по­шел в го­род Ме­ли­ти­ну вме­сте с во­и­на­ми, со­про­вож­да­е­мый дву­мя сво­и­ми близ­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми Мат­ро­ни­а­ном и Ан­то­ни­ем и неко­то­ры­ми дру­ги­ми еди­но­вер­ца­ми. Пут­ни­ки не по­спе­ли в Ме­ли­ти­ну до за­хо­да солн­ца и но­че­ва­ли на ме­сте, где за­ста­ла их ночь. Но­чью бла­жен­но­му Иеро­ну явил­ся некто оде­тый в бе­лые одеж­ды и воз­ве­стил ему крот­ким и пол­ным люб­ви го­ло­сом: «Спа­се­ние, Иерон, бла­го­вест­вую я те­бе! Пра­вым пу­тем идешь ты, так как идешь под­ви­зать­ся за Ца­ря Небес­но­го и не за ско­ро гиб­ну­щую сла­ву зем­ную бу­дешь ра­то­вать... Ско­ро ты отой­дешь к Ца­рю Небес­но­му и при­мешь от Него честь и сла­ву за свои по­дви­ги».

Эти­ми сло­ва­ми явив­ший­ся на­пол­нил серд­це Иеро­на неска­зан­ною ра­до­стью.

Ко­гда он ис­чез, Иерон про­бу­дил­ся и с ра­до­стью воз­ве­стил быв­шим с ним дру­зьям и срод­ни­кам: «Я узнал тай­ну бла­го­во­ле­ния Бо­жия ко мне и те­перь уже с ве­се­льем иду в пред­сто­я­щий мне путь. Од­но толь­ко ис­тин­ное со­кро­ви­ще, од­но ис­тин­ное на­сле­дие, од­ни толь­ко ис­тин­ные бо­гат­ства, это – те, ко­то­рые скры­ты на небе­сах; все же зем­ные бла­га не при­но­сят по­лу­ча­ю­щим их ни­ка­кой поль­зы: «Ка­кая поль­за че­ло­ве­ку, ес­ли он при­об­ре­тет весь мир, а ду­ше сво­ей по­вре­дит»? Для ме­ня нет ни­че­го до­ро­же и луч­ше ду­ши... До­ста­точ­но вре­ме­ни сво­ей жиз­ни по­тра­тил я на слу­же­ние су­е­те, те­перь иду к Бо­гу. Од­но толь­ко сму­ща­ет ме­ня – пе­чаль мо­ей ма­те­ри, пре­ста­ре­лой и немощ­ной вдо­вы, ли­шен­ной све­та очей и не име­ю­щей се­бе по­мощ­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Но я иду уме­реть за Хри­ста и Ему, От­цу си­рот и вдо­виц, по­ру­чаю я свою мать».

Ска­зав это, Иерон про­лил несколь­ко слез о сво­ей ма­те­ри и от­пра­вил­ся в путь. В Ме­ли­тине свя­той Иерон вме­сте с дру­ги­ми трид­ца­тью тре­мя хри­сти­а­на­ми был за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь он го­во­рил сво­им то­ва­ри­щам по за­клю­че­нию: «По­слу­шай­те, дру­зья и бра­тья, мо­е­го со­ве­та, ко­то­рый бу­дет вам по­ле­зен не в этой жиз­ни, а в бу­ду­щей. Все бо­я­щи­е­ся Бо­га ищут не зем­ных вре­мен­ных, а бу­ду­щих веч­ных благ. Вы слы­ша­ли, что на­ут­ро нас хо­тят за­ста­вить при­не­сти жерт­вы лож­ным язы­че­ским бо­гам: не бу­дем по­ви­но­вать­ся, не по­кло­ним­ся идо­лам и не при­не­сем им жерт­ву, при­не­сем луч­ше жерт­ву хва­лы ис­тин­но­му Бо­гу на­ше­му и воз­не­сем к Нему на­ши мо­лит­вы, услы­шав ко­то­рые, Он по­даст нам си­лу стой­ко и му­же­ствен­но пе­ре­не­сти му­че­ния и удо­сто­ить нас бла­жен­ной кон­чи­ны».

Слу­ша­те­ли Иеро­на еди­но­душ­но от­ве­ча­ли: «Сла­дост­ны нам, как мед, сло­ва твои! Ты со­ве­ту­ешь нам то, что дей­стви­тель­но по­лез­но и спа­си­тель­но для нас, и все мы же­ла­ем луч­ше уме­реть за Хри­ста, чем, по­кло­нив­шись идо­лам, жить в су­е­те».

Тем­нич­ные стра­жи из­ве­сти­ли о та­ком ре­ше­нии уз­ни­ков са­мо­го Ли­зия. На­ут­ро он ве­лел при­ве­сти свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы к се­бе на суд, по­ста­вил их пе­ред со­бой и с гне­вом спро­сил:

– Ка­кой бес при­вел вас к безум­но­му ре­ше­нию вос­стать про­тив вла­сти и не по­слу­шать­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния – по­кло­нить­ся ве­ли­ким бо­гам?

– Мы, ко­неч­но, бы­ли бы безум­ца­ми и иг­руш­кой бе­сам, – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли бы честь, по­до­ба­ю­щую од­но­му толь­ко Бо­гу, воз­да­ва­ли де­ре­вян­ным и ка­мен­ным про­из­ве­де­ни­ям рук че­ло­ве­че­ских. Но те­перь мы по­сту­па­ем муд­ро, ибо по­кло­ня­ем­ся Твор­цу все­го, со­здав­ше­му небо и зем­лю сло­вом Сво­им и из­вед­ше­му их из небы­тия в бы­тие ду­хом уст Сво­их.

В это вре­мя один из при­сут­ство­вав­ших на су­де ука­зал Ли­зию на Иеро­на и ска­зал: «Вот кто со­про­тив­лял­ся тво­им по­слан­цам, и все, о чем ты слы­шал, сде­лал имен­но он».

Ли­зий, по­смот­рев на Иеро­на, спро­сил, от­ку­да он ро­дом, и, ко­гда Иерон на­звал свое оте­че­ство и ме­сто рож­де­ния, опять спро­сил его:

– Это ты про­ти­вил­ся цар­ско­му при­ка­за­нию, на­де­ясь на те­лес­ную свою си­лу, и из­бил по­слан­ных за то­бою во­и­нов?

– Да, я, – сме­ло от­ве­чал му­же­ствен­ный Иерон, – мне ли не воз­не­на­ви­деть нена­ви­дя­щих Те­бя, Гос­по­ди, и не возг­ну­шать­ся вос­ста­ю­щи­ми на Те­бя (Пс.138,21). По­то­му-то и на­нес я им по­бои и гнал как трус­ли­вых зай­цев.

Слы­ша эти сло­ва, Ли­зий раз­гне­вал­ся и, не от­да­вая долж­но­го храб­ро­сти и си­ле Иеро­на, по­ри­цал его за непо­кор­ность и ска­зал: «Безу­мие твое до­ве­ло те­бя до та­кой дер­зо­сти, что ты ослу­шал­ся цар­ско­го по­ве­ле­ния, не по­ко­рил­ся и мо­е­му при­ка­зу и из­бил по­слан­ных на­ми. За это по­веле­ваю от­сечь по са­мый ло­коть твою дерз­кую ру­ку, по­ви­но­вав­шу­ю­ся безум­ной го­ло­ве».

И тот­час свя­то­му Иеро­ну от­сек­ли ру­ку, а про­чих свя­тых по по­ве­ле­нию то­го же му­чи­те­ля неми­ло­серд­но би­ли дол­гое вре­мя.

За­тем все они опять бы­ли бро­ше­ны в тем­ни­цу и воз­бла­го­да­ри­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их по­не­сти та­кие му­ки за Его свя­тое имя. Но один из них, вы­ше­упо­мя­ну­тый Вик­тор, род­ствен­ник свя­то­го Иеро­на, обес­силев от по­лу­чен­ных им по­бо­ев и убо­яв­шись еще боль­ших в бу­ду­щем, тай­но при­звал к се­бе то­го чи­нов­ни­ка, ко­то­рый вел за­пись схва­чен­ных и пре­дан­ных му­че­ни­ям хри­сти­ан, и уни­жен­но умо­лял вы­черк­нуть имя его, Вик­то­ра, из за­пи­си имен уз­ни­ков, страж­ду­щих за Хри­ста, при­чем обе­щал ему по­да­рить за это од­но по­ме­стье. Под­куп­лен­ный обе­щан­ным ему по­дар­ком, чи­нов­ник ис­пол­нил прось­бу Вик­то­ра, – уни­что­жил его имя в за­пи­си и но­чью вы­пу­стил его из тем­ни­цы. Но Вик­тор, вы­шед­ши из тем­ни­цы, вско­ре умер и, та­ким об­ра­зом, ли­шил­ся и иму­ще­ства, и жиз­ни, и му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

Ко­гда на­ста­ло утро, свя­той Иерон узнал о слу­чив­шем­ся и, пол­ный бес­ко­неч­ной пе­ча­ли, гром­ко ры­дал о сво­ем срод­ни­ке, вос­кли­цая: «Увы, Вик­тор! что ты сде­лал? О, ка­кой до­ро­гой це­ной от­ку­пил­ся ты! За­чем ты сам от­дал се­бя в ру­ки вра­га? За­чем по­зор бег­ства пред­по­чел вен­цу сла­вы? За­чем от­дал жизнь веч­ную за вре­мен­ную? За­чем вре­мен­ное об­лег­че­ние по­ста­вил вы­ше ра­до­сти нескон­ча­е­мой? О, как сму­ти­ли те­бя недол­говре­мен­ные стра­да­ния от незна­чи­тель­ных ран, ко­то­рые – ни­что пе­ред му­ка­ми веч­ны­ми, ожи­да­ю­щи­ми те­бя по су­ду Бо­жье­му!»

Опла­кав от­пад­ше­го от ли­ка му­че­ни­че­ско­го, свя­той Иерон по­до­звал к се­бе двух сво­их срод­ни­ков Ан­то­ния и Мат­ро­ни­а­на, по­сле­до­вав­ших за ним, и ска­зал им: «Вы­слу­шай­те мою по­след­нюю во­лю и, воз­вра­тив­шись от­сю­да, при­ве­ди­те ее в ис­пол­не­ние. Мое иму­ще­ство, на­хо­дя­ще­е­ся в Пи­си­дии, я от­даю сест­ре сво­ей Фе­о­ти­мии, с тем чтобы она, по­лу­чая с него нуж­ное для про­пи­та­ния, со­вер­ша­ла по­ми­но­ве­ние по мне в день мо­ей смер­ти. Все же про­чее мое иму­ще­ство я остав­ляю сво­ей ма­те­ри по при­чине ее вдов­ства и си­рот­ства; от­дай­те ей так­же и мою от­се­чен­ную ру­ку и ска­жи­те ей, чтобы она пись­мом по­про­си­ла на­чаль­ни­ка го­ро­да Ан­ки­ры, вель­мож­но­го Ру­сти­ка, дать ей дом в Ва­ди­сане, где пусть и бу­дет по­ло­же­на ру­ка моя».

Оста­вив та­кое за­ве­ща­ние сво­им срод­ни­кам, бла­жен­ный Иерон спо­кой­но ожи­дал сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. И вот на пя­тый день Ли­зий опять сел на су­дей­ское ме­сто и, при­звав свя­тых, стал при­нуж­дать их по­кло­нить­ся идо­лам. Дол­го ста­рал­ся он и лас­ка­ми, и угро­за­ми от­кло­нить их от Хри­ста, но не имел ни­ка­ко­го успе­ха и то­гда при­ка­зал сна­ча­ла бить их без по­ща­ды пал­ка­ми, а за­тем осу­дил на усе­че­ние ме­чом. По­сле мно­гих му­че­ний свя­тые му­че­ни­ки бы­ли осуж­де­ны на смерть. Пред­во­ди­мые бла­жен­ным Иеро­ном, они на пу­ти к ме­сту каз­ни ра­дост­но вос­пе­ва­ли сло­ва псал­ма: «Бла­жен­ны непо­роч­ные в пу­ти, хо­дя­щие в за­коне Гос­под­нем» (Пс.118,1). При­шед­ши на ме­сто каз­ни, они пре­кло­ни­ли ко­ле­на и мо­ли­лись Гос­по­ду: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, при­ми ду­ши на­ши!»

За­тем их свя­тые гла­вы бы­ли усе­че­ны ме­чом.

Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан об­ра­ти­лись к Ли­зию с прось­бой поз­во­лить им взять те­ло их срод­ни­ка Иеро­на и, ко­гда Ли­зий не со­гла­шал­ся, умо­ля­ли его от­дать им, по край­ней ме­ре, от­се­чен­ную гла­ву Иеро­на. Он от­ве­чал им, что от­даст гла­ву толь­ко за рав­ное с ней по ве­су ко­ли­че­ство зо­ло­та. Силь­но скор­бе­ли Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, что не бы­ло у них столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бо­вал за гла­ву Ли­зий, хо­тя, без со­мне­ния, чест­ная гла­ва му­че­ни­ка и сто­и­ла несрав­нен­но до­ро­же. То­гда Бог вло­жил в серд­це од­но­му бо­га­то­му и зна­ме­ни­то­му му­жу, име­нем Хри­за­фию, дать вы­куп за гла­ву свя­то­го му­че­ни­ка Иеро­на: он от­дал Ли­зию столь­ко зо­ло­та, сколь­ко ве­си­ла гла­ва, и, взяв ее, с че­стью хра­нил у се­бя. Ко­ры­сто­лю­би­вый Ли­зий стал то­гда отыс­ки­вать и от­се­чен­ную ру­ку свя­то­го, рас­счи­ты­вая и за нее по­лу­чить зо­ло­то; но Ан­то­ний и Мат­ро­ни­ан, узнав об этом, но­чью бе­жа­ли на ро­ди­ну, уно­ся с со­бой свя­тую ру­ку, а те­ла – его и про­чих свя­тых му­че­ни­ков, обез­глав­лен­ных вме­сте с ним, дру­гие хри­сти­ане, взяв тай­но, по­греб­ли в скры­том ме­сте. Упо­мя­ну­тые бра­тья, при­нес­ши ру­ку свя­то­го Иеро­на к его ма­те­ри Стра­то­ни­ке, вру­чи­ли ей свя­тые остан­ки. Мать, взяв усе­чен­ную ра­ди Хри­ста ру­ку сво­е­го воз­люб­лен­но­го сы­на, омы­ла ее сле­за­ми, ло­бы­за­ла ма­те­рин­ским лоб­за­ни­ем и при­кла­ды­ва­ла к сво­им очам. Ра­ду­ясь за сы­на и в то же вре­мя от­да­ва­ясь есте­ствен­ной скор­би, она го­во­ри­ла со сле­за­ми: «Лю­без­ный сын мой, ко­то­ро­го я ро­ди­ла жи­вым и здо­ро­вым! Те­перь у ме­ня толь­ко ма­лая часть тво­е­го мерт­во­го те­ла, но тем боль­шую скорбь она воз­буж­да­ет во мне. Увы, сын мой! Ро­ди­ла я те­бя в бо­лез­ни, вос­пи­та­ла в тру­дах, на­де­ясь иметь в те­бе опо­ру в ста­ро­сти, под­держ­ку в бо­лез­ни, уте­ше­ние в скор­бях, и, вме­сто то­го, ли­ши­лась я те­бя, свет сле­пых очей мо­их. Но что я пла­чу, ко­гда мне долж­но ве­се­лить­ся и ра­до­вать­ся то­му, что я – мать му­че­ни­ка, что я от­да­ла плод чре­ва сво­е­го Бо­гу, что ты, воз­люб­лен­ный сын, умер не так, как обыч­но уми­ра­ют лю­ди? Ведь му­че­ни­че­ская смерть, ка­кой скон­чал­ся ты, ве­дет ко мно­гим и ве­ли­ким бла­гам! Но, ото­шед­ши от ме­ня, не по­ки­дай ме­ня со­всем, сын мой, и в мо­лит­вах тво­их хо­да­тай­ствуй за ме­ня пред Гос­по­дом, за ко­то­ро­го ты про­лил свою кровь, дабы он и ме­ня ско­рее осво­бо­дил от этой мно­го­труд­ной и обиль­ной вся­ки­ми бе­да­ми жиз­ни».

По­сле это­го пла­ча Стра­то­ни­ка по­ло­жи­ла ру­ку свя­то­го на том ме­сте, ко­то­рое он сам бла­го­во­лил ука­зать, и при­ве­ла в ис­пол­не­ние все им за­ве­щан­ное. А Хри­за­фий, дав­ший зо­ло­той вы­куп за гла­ву свя­то­го Иеро­на, через несколь­ко вре­ме­ни по­стро­ил цер­ковь на ме­сте, где бы­ли усе­че­ны свя­тые му­че­ни­ки, и с че­стью по­ло­жил в ней гла­ву му­че­ни­ка, про­слав­ляя Свя­тую Тро­и­цу.

• Главная
• Молитвослов
• Псалтирь
• Акафисты ко Господу и праздникам
• Акафисты ко Пресвятой Богородице
• Акафисты русским святым
• Акафисты святым
• Акафисты прочие
• Аудио Акафисты
• Каноны ко Господу и праздникам
• Каноны ко Пресвятой Богородице
• Каноны русским святым
• Каноны святым
• Каноны прочие
• Аудио каноны
• Триодь
• Молитва по соглашению
• О поминовении ближних
• Технологии
• Написать письмо
• Помочь