Канон святому преподобномученику Афанасию Брестскому

Краткое житие преподобномученика Афанасия, игумена Брестского

Пре­по­доб­но­му­че­ник Афа­на­сий был вы­ход­цем из пра­во­слав­ной се­мьи, воз­мож­но, при­над­ле­жав­шей к ре­мес­лен­но­му со­сло­вию. Учил­ся в Ви­лен­ской брат­ской шко­ле, по окон­ча­нии ко­то­рой стал учи­те­лем. Око­ло 1620 г. ли­тов­ский канц­лер Л. Са­пе­га на­зна­чил св. Афа­на­сия гу­вер­не­ром («ин­спек­то­ром») Яна Фа­у­сти­на Лу­бы, вы­ве­зен­но­го из Рос­сии в Поль­шу поль­ским шлях­ти­чем Бе­лин­ским, ко­то­рый пред­ста­вил его поль­ско­му пра­ви­тель­ству как сы­на Лже­д­мит­рия I и Ма­ри­ны Мни­шек (в дей­стви­тель­но­сти это был сын шлях­ти­ча Дмит­рия Лу­бы).

В 1627 г. игу­мен Свя­то-Ду­хо­ва мо­на­сты­ря Иосиф (Боб­ри­ко­вич) со­вер­шил по­стриг св. Афа­на­сия в мо­на­ше­ство. Свя­той под­ви­зал­ся в Ку­те­ин­ском ор­шан­ском и Ме­жи­гор­ском мо­на­сты­рях. В 1632 г. в Виль­но он был ру­ко­по­ло­жен во иеро­мо­на­ха и на­зна­чен на­мест­ни­ком игу­ме­на До­бой­ско­го мо­на­сты­ря под Пин­ском. Пе­ре­да­ча в 1636 г. мо­на­сты­ря иезу­и­там про­из­ве­ла силь­ное впе­чат­ле­ние на свя­то­го, имев­ше­го ви­де­ние се­ми адских ог­ней, в од­ном из ко­то­рых за пре­сле­до­ва­ние Пра­во­сла­вия му­чи­лись пап­ский нун­ций, ко­роль Си­гиз­мунд III и гет­ман Са­пе­га. По­се­лив­шись в Ку­пя­тиц­ком мо­на­сты­ре, он на­пи­сал «жа­лоб­ный лист» к Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це, где рас­ска­зал о при­тес­не­ни­ях, чи­ни­мых Пра­во­сла­вию со сто­ро­ны ка­то­ли­ков и уни­а­тов, и мо­лил Пре­чи­стую Де­ву о за­ступ­ни­че­стве. По­сле то­го как пись­мо бы­ло под­пи­са­но мно­ги­ми людь­ми, св. Афа­на­сий по­ло­жил его у чу­до­твор­ной Ку­пя­тиц­кой ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. В 1637 г. свя­той от­пра­вил­ся со­би­рать ми­ло­сты­ню на об­нов­ле­ние мо­на­стыр­ской церк­ви. Не имея вы­дан­но­го ко­ролев­ской кан­це­ля­ри­ей пас­пор­та, св. Афа­на­сий с огром­ны­ми труд­но­стя­ми су­мел до­брать­ся до Моск­вы и пе­ре­дал ца­рю Ми­ха­и­лу Фе­о­до­ро­ви­чу от­чет о сво­ем пу­те­ше­ствии, в ко­то­ром бы­ли крат­ко из­ло­же­ны об­сто­я­тель­ства, при­вед­шие его в Моск­ву, и опи­са­ны чу­де­са, слу­чив­ши­е­ся с ним во вре­мя стран­ство­ва­ния по мо­лит­вам к Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це через Ее Ку­пя­тиц­кую ико­ну. Свя­той ото­слал ца­рю спи­сок с ико­ны с по­же­ла­ни­ем во­дру­зить его «на хо­ро­гви во­ен­ные в по­мно­жене пра­во­слав­ной ве­ры». По­лу­чив бо­га­тую ми­ло­сты­ню от ца­ря, 16 июля 1638 г. он вер­нул­ся в Ку­пя­тиц­кий мо­на­стырь.

В 1640 г. св. Афа­на­сий стал игу­ме­ном брест­ско­го во имя прп. Си­мео­на Столп­ни­ка мо­на­сты­ря и на­чал ак­тив­ную де­я­тель­ность по вос­ста­нов­ле­нию прав брест­ско­го пра­во­слав­но­го брат­ства и воз­вра­ще­нию за­хва­чен­ных уни­а­та­ми хра­мов, про­воз­гла­шая всю­ду, что уния с Ри­мом про­кля­та «вечне». На сей­ме в Вар­ша­ве в сен­тяб­ре 1641 г. ему уда­лось до­бить­ся от ко­ро­ля Вла­ди­сла­ва IV под­твер­жде­ния прав брат­ства, но канц­лер и под­канц­лер от­ка­за­лись за­ве­рить ко­ролев­ский при­ви­лей пе­ча­тя­ми, без че­го он не имел за­кон­ной си­лы, по­это­му свя­той в 1643 г. сно­ва при­е­хал в Вар­ша­ву на сейм. Боль­шое впе­чат­ле­ние на него про­из­ве­ли встре­чи с недо­воль­ны­ми уни­ей го­ро­жа­на­ми, при­е­хав­ши­ми в го­род из раз­ных мест Ре­чи Поспо­ли­той. Го­лос от ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы по­ве­лел св. Афа­на­сию при по­мо­щи Ку­пя­тиц­ко­го об­ра­за жа­ло­вать­ся ко­ро­лю на при­тес­не­ния, чи­ни­мые пра­во­слав­ным, и при­гро­зить Бо­жи­им гне­вом за на­саж­де­ние унии. На сей­ме он вы­сту­пил с жа­ло­бой на бес­прав­ное по­ло­же­ние пра­во­слав­ных в Поль­ше и раз­дал знат­ным чле­нам сей­ма спис­ки с Ку­пя­тиц­кой ико­ны, снаб­див их тек­стом, со­дер­жав­шим тре­бо­ва­ние ис­ко­ре­нить унию и «успо­ко­ить» пра­во­слав­ную ве­ру.

При­сут­ство­вав­шие на сей­ме пра­во­слав­ные иерар­хи и на­сто­я­те­ли боль­ших мо­на­сты­рей, ко­то­рые в тя­же­лые для Церк­ви вре­ме­на бы­ли за­ня­ты ис­клю­чи­тель­но лич­ны­ми де­ла­ми (в этой свя­зи свя­той упо­ми­на­ет ар­хим. Леон­тия (Ши­ти­ка), Мсти­слав­ско­го еп. Силь­ве­ст­ра (Ко­со­ва), Пе­ре­мышль­ско­го еп. Силь­ве­ст­ра (Гуле­ви­ча) и др.), опа­са­ясь непред­ска­зу­е­мых дей­ствий св. Афа­на­сия, по­са­ди­ли его под стра­жу. Свя­той, юрод­ствуя, вы­рвал­ся из тюрь­мы на ули­цу по­чти на­гим, имея на се­бе кло­бук и па­ра­манд, из­би­вал се­бя по­со­хом и вы­кри­ки­вал про­кля­тия унии. Пра­во­слав­ные епи­ско­пы су­ди­ли его и ли­ши­ли са­на. Суд мит­ро­по­ли­чьей кон­си­сто­рии в Ки­е­ве, в дол­гом ожи­да­нии ко­то­ро­го св. Афа­на­сий на­пи­сал объ­яс­ни­тель­ную за­пис­ку на «рус­ском» и ла­ты­ни, вклю­чив в нее текст, роз­дан­ный им на сей­ме 1643 г., оправ­дал свя­то­го. Ки­ев­ский мит­ро­по­лит свт. Петр (Мо­ги­ла) вос­ста­но­вил его в сане игу­ме­на и вер­нул в Брест.

По­сле то­го как св. Афа­на­сий услы­шал го­лос от Ку­пя­тиц­кой ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, по­веле­вав­ший ему еще раз про­сить ко­ро­ля об уни­что­же­нии унии, свя­той го­то­вил­ся вновь за­щи­щать Пра­во­сла­вие на сей­ме в 1645 г., но был аре­сто­ван в ка­че­стве за­лож­ни­ка за от­прав­лен­но­го в Моск­ву Яна Лу­бу. (Бу­дучи по де­лам брест­ско­го брат­ства в Кра­ко­ве в 1644 г., свя­той пе­ре­дал рус­ско­му по­слу пись­мо Лу­бы, неко­то­рые вы­ра­же­ния ко­то­ро­го за­ста­ви­ли рус­ское пра­ви­тель­ство воз­бу­дить де­ло о са­мо­зван­це и по­тре­бо­вать его вы­да­чи.)

Осво­бож­ден­ный по по­ве­ле­нию ко­ро­ля, свя­той был по­ме­щен в Ки­е­во-Пе­чер­ский мо­на­стырь. По­сле смер­ти мит­ро­по­ли­та Пет­ра (Мо­ги­лы) он вер­нул­ся в Брест. Несмот­ря на то что там св. Афа­на­сий не пред­при­ни­мал ак­тив­ных дей­ствий про­тив уни­а­тов, по­сле на­ча­ла ка­зац­ко­го вос­ста­ния в 1648 г., в об­ста­нов­ке но­во­го го­не­ния на пра­во­слав­ных со смер­тью ко­ро­ля Вла­ди­сла­ва, он был лож­но об­ви­нен в свя­зях с ка­за­ка­ми. Хо­тя об­ви­не­ние не под­твер­ди­лось, за кри­ти­ку унии свя­той был бро­шен в тем­ни­цу и 5 сен­тяб­ря (по дру­гой вер­сии, 20 июля) 1648 г. по­сле от­ка­за от­речь­ся от пра­во­слав­ной ве­ры под­верг­нут же­сто­кой каз­ни. В мае 1649 г. мо­на­хи Си­мео­нов­ско­го мо­на­сты­ря отыс­ка­ли остан­ки св. Афа­на­сия со сле­да­ми му­че­ний, ко­то­рые да­ли по­вод пред­по­ло­жить, что свя­той был по­хо­ро­нен за­жи­во, и сна­ча­ла пе­ре­нес­ли их в Рож­де­ствен­ский мо­на­стырь, за­тем по­хо­ро­ни­ли в хра­ме во имя прп. Си­мео­на Столп­ни­ка.

По­чи­та­ние пре­по­доб­но­му­че­ни­ка на­ча­лось сра­зу по­сле его ги­бе­ли. 5 ян­ва­ря 1658 г. ар­хим. Ки­е­во-Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря Ин­но­кен­тий (Ги­зель) и ар­хим. Иосиф (Нелю­бо­вич-Ту­каль­ский) пи­са­ли ца­рю Алек­сею Ми­хай­ло­ви­чу о том, что нетлен­ные остан­ки св. Афа­на­сия по­чи­ва­ют в Бре­сте. 20 июля 1666 г. там бы­ли от­кры­ты мо­щи свя­то­го. По при­ка­зу Пет­ра I гла­ва от мо­щей бы­ла пе­ре­не­се­на в Санкт-Пе­тер­бург.

В на­ча­ле XIX в. в мо­на­сты­ре сго­рел храм Си­мео­на Столп­ни­ка и про­пал ряд бу­маг, от­но­ся­щих­ся к св. Афа­на­сию. Мед­ная ра­ка с его мо­ща­ми рас­пла­ви­лась, но свящ. С. Ли­тов­ский с при­хо­жа­на­ми отыс­кал ча­сти­цы мо­щей, и они бы­ли по­ме­ще­ны на оло­вян­ном блю­де в ал­та­ре тра­пез­ной церк­ви. В 1823 г. мо­щи бы­ли пе­ре­ло­же­ны в де­ре­вян­ный ков­чег и по­став­ле­ны в церк­ви, в 1857 г. - по­ме­ще­ны в се­реб­ря­ный по­зо­ло­чен­ный ков­чег, по­жерт­во­ван­ный Н. А. По­ли­ва­но­вым в бла­го­дар­ность за чу­дес­ное ис­це­ле­ние сво­е­го сы­на по мо­лит­ве к свя­то­му. (В 1935 ков­чег был пе­ре­дан в ГИМ из Ан­ти­ре­ли­ги­оз­но­го му­зея ис­кусств в Дон­ском мо­на­сты­ре.) В 1894 г. над ков­че­гом бы­ла из­го­тов­ле­на сень с изо­бра­же­ни­ем свя­то­го. Осе­нью 1894 г. ча­сти­ца его мо­щей бы­ла по­жерт­во­ва­на в Лес­нин­ский жен­ский мо­на­стырь.

Полное житие преподобномученика Афанасия, игумена Брестского

«О, ес­ли бы вер­но взве­ше­ны бы­ли вопли мои, и вме­сте с ни­ми по­ло­жи­ли на ве­сы стра­да­ние мое! Оно, вер­но, пе­ре­тя­ну­ло бы пе­сок мо­рей!» (Иов.6,2-3) – мог бы вос­по­мя­нуть сло­ва мно­го­стра­даль­но­го Иова пре­по­доб­ный му­че­ник Афа­на­сий, игу­мен Брест­ский, сра­жав­ший­ся ме­чом ду­хов­ным за пра­во­слав­ную ве­ру, го­ни­мый и уби­ен­ный от­ступ­ни­ка­ми, сы­но­вья­ми лжи. 

Ве­ро­ят­но, на­чаль­ные зна­ния Афа­на­сий по­лу­чил в од­ной из брат­ских школ, где, на­учен­ные гре­че­ско­му и цер­ков­но­сла­вян­ско­му язы­ку, сло­ву Бо­жию и свя­то­оте­че­ским тво­ре­ни­ям, го­то­ви­лись вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ные лю­ди, мо­гу­щие про­ти­во­сто­ять уни­ат­ско­му на­си­лию и ка­то­ли­че­ско­му про­зе­ли­тиз­му. Но об­ра­зо­ва­ние, по­лу­чен­ное в брат­ском учи­ли­ще, не вполне удо­вле­тво­ря­ло лю­бо­зна­тель­но­го юно­шу, и он про­шел обу­че­ние в Ви­лен­ской иезу­ит­ской кол­ле­гии, ку­да при­ни­ма­лись мо­ло­дые лю­ди всех хри­сти­ан­ских кон­фес­сий.

Служ­бу свою в ка­че­стве до­маш­не­го на­став­ни­ка мо­ло­дой уче­ный на­чал в до­мах пра­во­слав­ной и ка­то­ли­че­ской шлях­ты, но в 1620 го­ду жизнь его по­па­ла в иное рус­ло: Филип­по­ви­ча, по­ло­жи­тель­но за­ре­ко­мен­до­вав­ше­го се­бя бо­га­ты­ми зна­ни­я­ми, бла­го­нра­ви­ем и бес­спор­ном пе­да­го­ги­че­ским та­лан­том, при­гла­сил гет­ман Лев Са­пе­га, канц­лер Ве­ли­ко­го кня­же­ства Ли­тов­ско­го. Гет­ман по­ру­чил ему во­пи­та­ние неко­е­го «Дмит­ро­ви­ча», пред­став­лен­но­го Афа­на­сию рус­ским ца­ре­ви­чем Иоан­ном – яко­бы пле­мян­ни­ком умер­ше­го в 1598 го­ду Фе­о­до­ра Иоан­но­ви­ча, вну­ком Иоан­на IV Гроз­но­го от его млад­ше­го сы­на Ди­мит­рия, под име­нем ко­то­ро­го в 1604–1612 го­дах вы­сту­па­ло несколь­ко са­мо­зван­цев. Од­ним из та­ких «пре­тен­ден­тов» и был пред­став­лен отец уче­ни­ка Афа­на­сия, ко­то­ро­го по­ля­ки го­то­ви­ли на рос­сий­ский пре­стол: Ди­мит­рий-Ми­ха­ил Лу­ба, уби­тый в Москве во вре­мя мя­те­жа про­тив опол­че­ния Лже­д­мит­рия I. Же­на Ми­ха­и­ла Лу­бы Ма­рия умер­ла в за­клю­че­нии, а ма­ло­лет­не­го сы­на взял некто Вой­цех Бе­лин­ский, ко­то­рый при­вез ди­тя в Поль­шу и вы­да­вал за сы­на Ди­мит­рия и Ма­ри­ны Мни­шек, на са­мом де­ле по­ве­шен­но­го. Обо всем этом бы­ло объ­яв­ле­но на сей­ме пе­ред ко­ро­лем, по­ру­чив­шим вос­пи­та­ние Ива­на Ди­мит­ри­е­ви­ча Льву Са­пе­ге. Тот на­зна­чил со­дер­жа­ние «ца­ре­ви­чу» в шесть ты­сяч зло­тых в год из до­хо­дов Бре­ста и Брест­ско­го по­ве­та.

Семь лет слу­жил Афа­на­сий «ин­спек­то­ром» лже­ца­ре­ви­ча, при­хо­дя по­сте­пен­но к уве­рен­но­сти, что этот «некий ца­ре­вич мос­ков­ский», «некий Лу­ба», «и сам о се­бе не зна­ю­щий , что он та­кое», яв­ля­ет­ся оче­ред­ным са­мо­зван­цем. Уве­рен­ность эта с те­че­ни­ем вре­ме­ни уси­ли­ва­лась, осо­бен­но ко­гда со­дер­жа­ние Лу­бы умень­ши­лось до сот­ни зло­тых в год, а у са­мо­го гет­ма­на Са­пе­ги как-то вы­рва­лось: «Кто его зна­ет, кто он есть!»

Став неволь­ным со­участ­ни­ком по­ли­ти­че­ской ин­три­ги про­тив Мос­ков­ско­го го­су­да­ря, из­вест­но­го за­щит­ни­ка пра­во­сла­вия Ми­ха­и­ла Фе­до­ро­ви­ча Ро­ма­но­ва, сы­на рус­ско­го пат­ри­ар­ха Фила­ре­та, Филип­по­вич в 1627 го­ду оста­вил двор канц­ле­ра и уда­лил­ся в ке­ллию Ви­лен­ско­го Свя­то-Ду­хо­ва мо­на­сты­ря, где вско­ре при­нял по­стриг от на­мест­ни­ка Иоси­фа Боб­ри­ко­ви­ча. В ско­ром вре­ме­ни по его бла­го­сло­ве­нию Афа­на­сий про­шел по­слу­ша­ние в Ку­те­ин­ском мо­на­сты­ре под Ор­шей, ос­но­ван­ном недав­но, в 1623 го­ду Бог­да­ном Стет­ке­ви­чем и су­пру­гою его Еле­ной Со­ло­ме­рец­кой (В. Зве­рин­ский. Ма­те­ри­а­лы для ис­то­ри­ко-то­по­гра­фи­че­ско­го ис­сле­до­ва­ния. СПб. 1892 С. 172), а за­тем – в Ме­жи­гор­ской оби­те­ли под Ки­е­вом, у игу­ме­на Ком­мен­та­рия (упо­ми­на­ет­ся под 1627 го­дом) и бра­та Ки­ев­ско­го мит­ро­по­ли­та Иова Бо­рец­ко­го – Са­му­и­ла. Впро­чем, уже в 1632 го­ду Ме­жи­гор­ский игу­мен от­пу­стил Афа­на­сия в Виль­ну, где тот был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­мо­на­ха.

В сле­ду­ю­щем го­ду Афа­на­сий вновь по­ки­нул мо­на­стырь Свя­то­го Ду­ха и на­пра­вил­ся в ка­че­стве на­мест­ни­ка игу­ме­на Леон­тия Ши­ти­ка в Ду­бойн­ский мо­на­стырь под Пин­ском, так­же под­на­чаль­ный ви­лен­ской мо­на­ше­ской оби­те­ли, где и про­вел в за­бо­тах о бра­тии, по­стах и мо­лит­вах три го­да.

В 1636 го­ду ярый сто­рон­ник ка­то­ли­че­ско­го про­зе­ли­тиз­ма Аль­брехт Рад­зи­вилл, на­ру­шая из­дан­ные ко­ро­лем Вла­ди­сла­вом IV «Ста­тьи успо­ко­е­ния», си­лой из­гнал из Ду­бойн­ско­го мо­на­сты­ря пра­во­слав­ных на­сель­ни­ков, чтобы пе­ре­дать оби­тель иезу­и­там, ко­то­рые неза­дол­го до то­го ста­ра­ни­я­ми то­го же Аль­брех­та обос­но­ва­лись в Пин­ске. Афа­на­сий, бу­дучи не в си­лах про­ти­во­сто­ять маг­на­ту и удер­жать мо­на­стырь, со­ста­вил жа­ло­бу с по­вест­во­ва­ни­ем об учи­нен­ном без­за­ко­нии, но этот пись­мен­ный про­тест, под­пи­сан­ный мно­же­ством пра­во­слав­ных, не при­нес по­ло­жи­тель­ных ре­зуль­та­тов.

Из­гнан­ный из свя­той оби­те­ли, Афа­на­сий Филип­по­вич при­шел в Ку­пя­тиц­кий мо­на­стырь к игу­ме­ну Ил­ла­ри­о­ну Де­ни­со­ви­чу. Оби­тель эта бы­ла ос­но­ва­на в 1628 го­ду вдо­вою брест­ско­го каш­те­ля­на Гри­го­рия Вой­ны Апол­ло­ни­ей и ее сы­ном Ва­си­ли­ем Ко­птем при чу­до­дей­ствен­ной иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри, на­пи­сан­ной внут­ри кре­ста, неко­гда со­жжен­ной та­та­ра­ми, а по­сле чу­дес­но явив­шей­ся по­сре­ди пла­ме­ни. Здесь, под свя­тым по­кро­вом «ма­лой раз­ме­ра­ми, но ве­ли­кой чу­де­са­ми» ико­ны, и про­жи­вал бла­жен­ный Афа­на­сий в сер­деч­ной друж­бе с ино­ком Ма­ка­ри­ем То­ка­рев­ским.

Этот Ма­ка­рий в 1637 го­ду при­вез от мит­ро­по­ли­та Пет­ра Мо­ги­лы уни­вер­сал, поз­во­ля­ю­щий сбор «ял­муж­ны» – по­да­я­ния на вос­ста­нов­ле­ние Ку­пя­тиц­кой мо­на­стыр­ской церк­ви. И вот по со­ве­ту бра­тии мо­на­сты­ря и бла­го­сло­ве­нию игу­ме­на в но­яб­ре 1637 го­да Афа­на­сий Филип­по­вич от­пра­вил­ся со­би­рать по­жерт­во­ва­ния. Для это­го он ре­шил­ся на до­ста­точ­но сме­лые дей­ствия: на­пра­вил­ся в Моск­ву, чтобы, со­би­рая по­жерт­во­ва­ния, ис­кать за­щи­ты пра­во­сла­вия у Мос­ков­ско­го ца­ря. Неза­дол­го пе­ред до­ро­гой ему бы­ло ви­де­ние, ко­то­ро­го спо­до­бил­ся и игу­мен оби­те­ли: в пы­ла­ю­щей пе­чи го­рел ко­роль Си­гиз­мунд, пап­ский нун­ций и гет­ман Са­пе­га. Это ви­де­ние Афа­на­сий счел бла­гим пред­зна­ме­но­ва­ни­ем ско­ро­го тор­же­ства пра­во­сла­вия. Непо­сред­ствен­но же пе­ред ухо­дом в Мос­ко­вию Афа­на­сий, мо­лясь в цер­ков­ном при­тво­ре, ви­дел сквозь окош­ко ико­ну Бо­го­ро­ди­цы и услы­шал ка­кой-то шум и го­лос от ико­ны «Иду и Я с то­бою!», а по­сле за­ме­тил и умер­ше­го за несколь­ко лет пе­ред тем диа­ко­на Нее­мию, про­мол­вив­ше­го: «Иду и я при Гос­по­же мо­ей!» Так, за­ру­чив­шись обе­то­ва­ни­ем чу­дес­но­го по­кро­ви­тель­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, про­стив­шись с бра­ти­ей и по­лу­чив бла­го­сло­ве­ние игу­ме­на, Афа­на­сий от­пра­вил­ся в путь.

При­быв в Слуцк, он встре­тил­ся с неожи­дан­ны­ми труд­но­стям: ар­хи­манд­рит Са­му­ил Ши­тик от­нял у него мит­ро­по­ли­чий уни­вер­сал по той при­чине, что Филип­по­вич не имел пра­ва де­лать сбо­ры на тер­ри­то­рии, не от­но­ся­щей­ся к Луц­кой епар­хии. Ко­гда же в кон­це ян­ва­ря 1638 го­да кон­фликт был раз­ре­шен, Афа­на­сий со сво­им спут­ни­ком Вол­ко­виц­ким на­пра­вил­ся в Ку­тей­но про­сить игу­ме­на Ио­и­ля Тру­це­ви­ча, свя­зан­но­го с наи­бо­лее из­вест­ны­ми пред­ста­ви­те­ля­ми рос­сий­ско­го ду­хо­вен­ства, по­со­дей­ство­вать в пе­ре­хо­де гра­ни­цы в Мос­ко­вию (над гра­ни­цей был уси­лен над­зор из-за то­го, что ка­за­ки, опа­са­ясь рас­пра­вы по­сле недав­не­го бун­та, бе­жа­ли из Ре­чи Поспо­ли­той в Рос­сию).

Взяв у игу­ме­на Ио­и­ля ре­ко­мен­да­тель­ные пись­ма, «кар­то­чек све­доч­ных о се­бе», – Филип­по­вич на­пра­вил­ся в Ко­пысь, Мо­гилев, Шклов и вновь воз­вра­тил­ся в Ку­те­ин­ский мо­на­стырь, где на­мест­ник Иосиф Сур­та ре­ко­мен­до­вал про­брать­ся в Мос­ков­ское цар­ство через Труб­чевск. Сбив­шись с до­ро­ги и ед­ва не уто­нув и Дне­пре, ограб­лен­ные и из­би­тые на од­ном из по­сто­я­лых дво­ров, пу­те­ше­ствен­ни­ки до­бра­лись, на­ко­нец, до Труб­чев­ска. Од­на­ко и здесь их жда­ла неуда­ча; князь Тру­бец­кой ка­те­го­ри­че­ски от­ка­зал­ся вы­дать им про­пуск, по­до­зре­вая в них ла­зут­чи­ков.

Вы­нуж­ден­ный воз­вра­тить­ся, Афа­на­сий по­се­тил по до­ро­ге Чов­ский мо­на­стырь, где один из стар­цев по­со­ве­то­вал ему сде­лал по­пыт­ку пе­рей­ти гра­ни­цу в рай­оне Нов­го­род-Се­вер­ско­го при со­дей­ствии та­мош­не­го во­е­во­ды Пет­ра Пе­се­чин­ско­го. Па­лом­ник с бла­го­дар­но­стью при­нял доб­рый со­вет и пе­ре­сек гра­ни­цу у се­ла Ше­пеле­во.

Од­на­ко на этом не за­кон­чи­лись труд­но­сти Афа­на­сия: по пу­ти в Моск­ву у него про­изо­шла раз­молв­ка с по­слуш­ни­ком Они­си­мом, по­те­ряв­шим на­деж­ду до­бить­ся по­став­лен­ной це­ли.

На­ко­нец, хо­до­ки при­шли к вра­там сто­ли­цы. В Москве они оста­но­ви­лись в За­моск­во­ре­чье, на Ор­дын­ке, где в мар­те 1638 го­да Афа­на­сий со­ста­вил за­пис­ку ца­рю, из­ла­гая свою мис­сию и ис­то­рию пу­те­ше­ствия в ви­де днев­ни­ка. В этой за­пис­ке Афа­на­сий по­ка­зал бед­ствен­ное по­ло­же­ние пра­во­слав­ной церк­ви в Ре­чи Поспо­ли­той, раз­вер­нув кар­ти­ну на­си­лий и над­ру­га­тельств над пра­во­сла­ви­ем, умо­лял рос­сий­ско­го го­су­да­ря за­сту­пить­ся за рус­скую ве­ру. Он так­же со­ве­то­вал ца­рю сде­лать на во­ин­ских хо­руг­вях изо­бра­же­ние Ку­пя­тиц­кой Бо­жи­ей Ма­те­ри, с по­мо­щью ко­то­рой уда­лось со­вер­шить столь труд­ное и небез­опас­ное пу­те­ше­ствие. За­пис­ка эта вме­сте с изо­бра­же­ни­ем чу­до­твор­но­го об­ра­за бы­ла пе­ре­да­на ца­рю. В ито­ге Афа­на­сий был при­нят в По­соль­ской из­бе, где, ви­ди­мо рас­ска­зал и о го­то­вя­щем­ся са­мо­зван­це. Уже в сле­ду­ю­щем го­ду в Поль­шу бы­ла по­сла­на ко­мис­сия во гла­ве с бо­яри­ном Ива­ном Пла­ки­ди­ным для вы­яв­ле­ния са­мо­зван­цев; до­не­се­ние гла­вы ко­мис­сии под­твер­ди­ло све­де­ния Афа­на­сия (Па­мят­ни­ки рус­ской ста­ри­ны. СПб. 1885. Т.8).

В Цве­то­нос­ное Верб­ное вос­кре­се­нье Афа­на­сий по­ки­нул Моск­ву с щед­ры­ми по­жерт­во­ва­ни­я­ми для Ку­пя­тиц­кой церк­ви, 16 июня при­был в Виль­ну, а в июле до­стиг пре­де­лов род­ной оби­те­ли.

В 1640 го­ду бра­тия Брест­ско­го Си­мео­но­ва мо­на­сты­ря, ли­шив­ша­я­ся игу­ме­на, по­сла­ла в Ку­пя­ти­цы про­ше­ние бла­го­сло­вить к ним игу­ме­ном Афа­на­сия Филип­по­ви­ча ли­бо Ма­ка­рия То­ка­рев­ско­го. Вы­бор пал на Афа­на­сия, ко­то­рый на­пра­вил­ся в Брест. Здесь он ока­зал­ся в са­мом цен­тре борь­бы пра­во­сла­вия с уни­ей, ибо Брест был го­ро­дом, в ко­то­ром по­яви­лось на свет и как ни­где боль­ше рас­про­стра­ни­лось «гре­ко-ка­то­ли­че­ство». Еще ра­нее все 10 пра­во­слав­ных хра­мов го­ро­да бы­ли пре­вра­ще­ны в уни­ат­ские, и толь­ко в 1632 го­ду пра­во­слав­но­му брат­ству уда­лось воз­вра­тить храм во имя Си­мео­на Столп­ни­ка с мо­на­сты­рем при нем, а в 1633 – цер­ковь в честь Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы.

Уни­а­ты, од­на­ко, не пре­кра­ти­ли сво­их по­ся­га­тельств, и вско­ре игу­ме­ну Афа­на­сию при­шлось разыс­ки­вать «фун­да­ции» на пра­во­слав­ные хра­мы: бы­ло най­де­но и за­не­се­но в го­род­ские кни­ги маг­де­бур­гии шесть до­ку­мен­тов XV ве­ка, от­но­ся­щих­ся к брест­ско­му Ни­коль­ско­му брат­ству, объ­еди­няв­ше­му мо­на­сты­ри Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы и Си­мео­на Столп­ни­ка. Най­ден­ные игу­ме­ном до­ку­мен­ты да­ва­ли ос­но­ва­ния к юри­ди­че­ско­му оформ­ле­нию прав Рож­де­ство-Бо­го­ро­дич­но­го брат­ства, и брест­ский по­движ­ник от­пра­вил­ся в сен­тяб­ре 1641 го­да в Вар­ша­ву на сейм, где по­лу­чил 13 ок­тяб­ря ко­ролев­ский при­ви­лей, под­твер­ждав­ший пра­ва брат­чи­ков и поз­во­ля­ю­щий при­об­ре­сти в Бре­сте ме­сто для по­строй­ки брат­ско­го до­ма.

Но при­ви­лей этот над­ле­жа­ло ра­ти­фи­ци­ро­вать у канц­ле­ра Аль­брех­та Рад­зи­вил­ла и под­канц­ле­ра Триз­ны, ко­то­рые от­ка­за­лись, да­же за 30 та­ле­ров, ко­то­рые мог пред­ло­жить им игу­мен, за­ве­рить при­ви­лей сво­и­ми пе­ча­тя­ми, ссы­ла­ясь на то, что «под клят­вою за­пре­ще­но им от свя­то­го от­ца па­пе­жа, чтобы бо­лее уж ве­ра гре­че­ская здесь не мно­жи­лась». Не смог­ли по­мочь игу­ме­ну Брест­ско­му и со­бран­ные на сей­ме пра­во­слав­ные епи­ско­пы, опа­сав­ши­е­ся, что в борь­бе за мень­шее мож­но по­те­рять боль­шее, вы­звав вол­ну но­вых пре­сле­до­ва­ний со сто­ро­ны вла­стей. Игу­мен Афа­на­сий, од­на­ко, укреп­лен­ный в право­те сво­е­го де­ла бла­го­сло­ве­ни­ем чу­до­твор­ной ико­ны, вновь сде­лал по­пыт­ку за­ве­рить дан­ный при­ви­лей, – и вновь без­успеш­но. То­гда он явил­ся на сейм и об­ра­тил­ся непо­сред­ствен­но к ко­ро­лю с офи­ци­аль­ной жа­ло­бой – «су­пли­кой», – тре­буя, «чтобы ве­ра прав­ди­вая гре­че­ская ос­но­ва­тель­но бы­ла успо­ко­е­на, а уния про­кля­тая уни­что­же­на и в ни­что об­ра­ще­на», угро­жая мо­нар­ху Бо­жи­ей ка­рой, ес­ли он не обуз­да­ет дик­тат Ко­сте­ла.

Об­ли­че­ние это, про­из­не­сен­ное 10 мар­та 1643 го­да, при­ве­ло ко­ро­ля и сейм в силь­ней­шее раз­дра­же­ние. Игу­ме­на Афа­на­сия аре­сто­ва­ли и за­клю­чи­ли вме­сте с со­рат­ни­ком его диа­ко­ном Леон­ти­ем в до­ме ко­ролев­ско­го при­врат­ни­ка Яна Же­ле­зо­в­ско­го на несколь­ко недель – до сей­мо­во­го разъ­ез­да. Ли­шен­ный воз­мож­но­сти ра­зьяс­нить при­чи­ны сво­е­го вы­ступ­ле­ния, игу­мен Брест­ский воз­ло­жил на се­бя по­двиг доб­ро­воль­но­го юрод­ства и 25 мар­та, на празд­но­ва­ние Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, бе­жал из-под стра­жи и, встав на ули­це в кап­ту­ре и па­ра­ман­те, бия се­бя по­со­хом в грудь, при­на­род­но про­из­нес про­кля­тие унии.

Вско­ре он был схва­чен и вновь за­клю­чен под стра­жу, а по­сле окон­ча­ния сей­ма пре­дан цер­ков­но­му су­ду. Суд для успо­ко­е­ния вла­стей вре­мен­но ли­шил его иерей­ско­го и игу­мен­ско­го са­на и от­пра­вил в Ки­ев на за­вер­ши­тель­ное раз­би­ра­тель­ство кон­си­сто­рии. В ожи­да­нии окон­ча­тель­но­го по­ста­нов­ле­ния су­да пре­по­доб­ный Афа­на­сий под­го­то­вил объ­яс­ни­тель­ную за­пис­ку на ла­ты­ни, ибо пред­по­ла­гал­ся при­езд пра­ви­тель­ствен­но­го об­ви­ни­те­ля. Вда­ли от раз­дра­жен­ной Вар­ша­вы и вер­хов­ных вла­стей суд, про­хо­див­ший под пред­се­да­тель­ством рек­то­ра Ки­е­во-Мо­ги­лян­ской кол­ле­гии Ин­но­кен­тия Ги­зе­ля, по­ста­но­вил, что Афа­на­сий уже ис­ку­пил свой «грех» за­клю­че­ни­ем, и по­это­му ему предо­став­ля­ет­ся сво­бо­да и воз­вра­ща­ет­ся свя­щен­ни­че­ский сан. Мит­ро­по­лит Петр Мо­ги­ла под­твер­дил это ре­ше­ние и 20 июня от­пра­вил пре­по­доб­но­го в мо­на­стырь Си­мео­на Столп­ни­ка с по­сла­ни­ем, в ко­то­ром пред­пи­сы­ва­лось быть бо­лее осто­рож­ным и сдер­жан­ным в цер­ков­ных де­лах.

Так пре­по­доб­ный Афа­на­сий воз­вра­тил­ся в Брест, где и про­жил «в по­кое вре­мя нема­лое». По­кой этот был весь­ма от­но­си­тель­ным, ибо не пре­кра­ща­лись непре­рыв­ные на­па­де­ния на оби­тель иезу­ит­ских сту­ден­тов и уни­ат­ских свя­щен­ни­ков, оскорб­ляв­ших и да­же из­би­вав­ших пра­во­слав­ных ино­ков.

Рас­счи­ты­вая по­лу­чить под­держ­ку у но­во­го­род­ско­го во­е­во­ды Ни­ко­лая Са­пе­ги, счи­тав­ше­го­ся па­тро­ном Си­мео­но­ва мо­на­сты­ря, и в упо­ва­нии на то, что он по­мо­жет ис­хло­по­тать охран­ную гра­мо­ту для пра­во­слав­ных бе­ре­стей­цев, пре­по­доб­ный Афа­на­сий от­пра­вил­ся в Кра­ков, за­ни­ма­ясь од­новре­мен­но сбо­ром по­жерт­во­ва­ний для сво­ей оби­те­ли. К со­жа­ле­нию, под­держ­ки вель­мож­но­го во­е­во­ды най­ти не уда­лось, и пре­по­доб­ный на­пра­вил­ся к мос­ков­ско­му по­слу кня­зю Льво­ву, про­жи­вав­ше­му в то вре­мя в Кра­ко­ве и за­ни­мав­ше­му­ся рас­сле­до­ва­ни­ем о са­мо­зван­цах. Встре­тив­шись с ним, Афа­на­сий рас­ска­зал о сво­ем пу­те­ше­ствии в Моск­ву, а так­же со­об­щил мно­же­ство фак­тов о Яне-Фав­стине Лу­бе, предъ­явив од­но из его по­след­них по­сла­ний, опре­де­лен­ные фраг­мен­ты ко­то­ро­го да­ва­ли ос­но­ва­ния воз­бу­дить про­тив са­мо­зван­ца су­деб­ное рас­сле­до­ва­ние.

Вы­зван­ный из Кра­ко­ва в Вар­ша­ву пись­мом вар­шав­ско­го юри­ста Зы­чев­ско­го, ко­то­рый со­об­щал 3 мая 1644 го­да, что его уси­ли­я­ми гра­мо­та, по­ру­чен­ная Афа­на­си­ем к за­ве­ре­нию у канц­ле­ра, уже снаб­же­на необ­хо­ди­мы­ми пе­ча­тя­ми, и тре­бо­вал вы­ку­пить при­ви­лей за шесть ты­сяч зло­тых, пре­по­доб­ный Афа­на­сий без­от­ла­га­тель­но на­пра­вил­ся в сто­ли­цу. Но, ко­гда при про­вер­ке ока­за­лось, что при­ви­лей не вне­сен в ко­ролев­скую мет­ри­ку и, сле­до­ва­тель­но, не име­ет за­кон­ной си­лы, игу­мен от­ка­зал­ся вы­ку­пить фик­тив­ный до­ку­мент.

Вер­нув­шись в Брест из Вар­ша­вы, пре­по­доб­ный Афа­на­сий за­ка­зал в бер­нар­дин­ском мо­на­сты­ре ко­пию Ку­пя­тиц­кой ико­ны и по­ме­стил ее в сво­ей ке­лии; вдох­нов­лен­ный этим об­ра­зом, он при­сту­пил к сло­же­нию но­вой пуб­лич­ной жа­ло­бы, с ко­то­рой рас­счи­ты­вал вы­сту­пить на сей­ме 1645 го­да. Для это­го же он под­го­то­вил несколь­ко де­сят­ков ко­пий ру­ко­пис­ной «Ис­то­рии пу­те­ше­ствия в Моск­ву» с изо­бра­же­ни­ем Ку­пя­тиц­кой ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри.

Пла­нам Афа­на­сия не суж­де­но бы­ло сбыть­ся: за несколь­ко недель до от­кры­тия сей­ма, ле­том 1645 го­да он был аре­сто­ван и под кон­во­ем от­прав­лен в Вар­ша­ву в ка­че­стве за­лож­ни­ка за уве­зен­но­го в Моск­ву Лу­бу. Несмот­ря на еже­днев­ные до­про­сы и пыт­ки, обод­ря­е­мый сво­и­ми по­сле­до­ва­те­ля­ми, о чем сви­де­тель­ству­ет, к при­ме­ру, пись­мо неко­е­го Ми­ха­и­ла от 1 июня, игу­мен Брест­ский не пре­кра­тил пуб­лич­ной по­ле­ми­че­ской де­я­тель­но­сти и на­пи­сал «Но­ви­ны», в ко­то­рых по­ме­стил свой соб­ствен­ный ду­хов­ный стих, са­мо­сто­я­тель­но по­ло­жен­ный на му­зы­ку:

Да­руй по­кой Церк­ви Сво­ей, Хри­сте Бо­же,
Тер­пе­ти болт не вем, ес­ли хто з нас змо­же.
Дай по­мощ от пе­ча­ли,
Абысмы вце­ли зо­ста­ли.

В ве­ре свя­той непо­роч­ной в ми­лы ле­та,
Гды ж при­хо­дят страш­ные дни в ко­нец све­та.
Вы­лу­ча­еш, хто з нас, Пане,
По пра­ви­ци Тво­ей стане.

Зви­тя­жай же зрай­цов: пер­вой уни­а­тов,
Пре­по­зи­тов, так­же и их но­ми­на­тов,
Абы болш не ко­ло­ти­ли,
В по­кою лет ко­нец жи­ли.

Пот­лу­ми всех про­тив­ни­ков и их ра­ды,
Абы бол­шей не чи­ни­ли гне­ву и здра­ды
Ме­жы гре­ки и рым­ля­ны,
Гды то люд Твой ест вы­бра­ный.

Будь же сы­ном Пра­во­слав­ным, уни­а­те!
Ест по­ку­та жи­вым лю­дем, ми­лый бра­те!
Хри­стос то те­бе взы­ва­ет
И Пре­чи­стая че­ка­ет...

На про­тя­же­нии по­лу­го­да со­зда­вал неуто­ми­мый во­ин Хри­стов це­лый ряд ста­тей, на­зва­ния ко­то­рых го­во­рят за се­бя: «Фун­да­мент бес­по­ряд­ка Ко­сте­ла Рим­ско­го», «Со­вет на­бож­ный», «О фун­да­мен­те цер­ков­ном», «При­го­тов­ле­ние на суд». Со­ста­вил он и про­ше­ние ко­ро­лю Вла­ди­сла­ву, по­дан­ное 29 июня 1645 го­да. Не зная о судь­бе это­го по­сла­ния, игу­мен на­пи­сал еще од­ну, тре­тью «су­пли­ку» ко­то­рая бы­ла по­да­на од­ним из сто­рон­ни­ков пре­по­доб­но­го в ко­ролев­скую ка­ре­ту во вре­мя вы­ез­да мо­нар­ха.

Су­пли­ка эта об­ра­ти­ла на се­бя вни­ма­ние ко­ро­ля, но прось­ба об осво­бож­де­нии не име­ла ни­ка­ких по­след­ствий, несмот­ря да­же на то что 23 июля по­сол Гав­ри­ил Стемп­ков­ский уго­во­рил но­во­го Рос­сий­ско­го го­су­да­ря Алек­сия вы­пу­стить Лу­бу под по­ру­чи­тель­ство ко­ро­ля и па­нов. Впро­чем, ко­гда ко­ро­лю по­пы­та­лись пе­ре­дать ста­тью игу­ме­на Брест­ско­го «При­го­тов­ле­ние на суд», тот, вос­клик­нув «Не на­до, не на­до уже ни­че­го; ска­зал его вы­пу­стить!», не за­хо­тел при­нять игу­ме­на.

Вме­сте с тем ко­роль Вла­ди­слав пред­ло­жил мит­ро­по­ли­ту Пет­ру Мо­ги­ле вы­звать к се­бе пре­по­доб­но­го Афа­на­сия и по­сту­пить с ним так, как со­чтет нуж­ным. Но в то же вре­мя тю­рем­ные вла­сти под­стре­ка­ли уз­ни­ка к по­бе­гу, чтобы по­лу­чить фор­маль­ное ос­но­ва­ние для его убий­ства. Игу­мен не под­дал­ся на эту про­во­ка­цию, тер­пе­ли­во ожи­дал «по­ряд­но­го из тюрь­мы вы­пу­ще­ния» осо­бен­но ко­гда воз­ник слух, что его со­гла­сил­ся вы­слу­шать сам ко­роль. Ви­ди­мо, поз­же се­на­то­ры все же убе­ди­ли мо­нар­ха не встре­чать­ся с ли­шен­ным сво­бо­ды Брест­ским игу­ме­ном.

3 но­яб­ря 1645 го­да пре­по­доб­ный Афа­на­сий в со­про­вож­де­нии кон­воя был от­прав­лен в Ки­ев, где пре­бы­вал в кел­лии Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря. Здесь он «для ве­до­мо­сти лю­дям пра­во­слав­ным» тру­дил­ся над со­еди­не­ни­ем всех сво­их тру­дов в еди­ное про­из­ве­де­ние – «Диа­ри­уш». 14 сен­тяб­ря 1646 го­да, стре­мясь вновь за­явить о сво­ей неви­нов­но­сти и право­те, пре­по­доб­ный вновь ре­шил­ся на это в об­ра­зе юро­ди­во­го Пе­чер­ской мо­на­сыр­ской церк­ви. Объ­яс­няя позд­нее это дей­ствие, он на­пи­сал «При­чи­ны по­ступ­ку мо­е­го та­ко­вые в церкве свя­той Пе­че­ро-Ки­ев­ской чу­до­твор­ной на Воз­дви­же­ние Чест­но­го Кре­ста ро­ку 1646» – ста­тью, став­шую по­след­ней в его жиз­ни.

Спу­стя три с по­ло­ви­ной ме­ся­ца по­сле упо­мя­ну­тых со­бы­тий, 1 ян­ва­ря 1647 го­да скон­чал­ся мит­ро­по­лит Петр Мо­ги­ла. На по­гре­бе­ние мит­ро­по­ли­та при­е­ха­ли все пра­во­слав­ные епи­ско­пы Ре­чи Поспо­ли­той, сре­ди ко­то­рых был и Луц­кий иерарх Афа­на­сий Пу­зы­на. Уез­жая, он взял с со­бой пре­по­доб­но­го игу­ме­на Брест­ско­го в ка­че­стве ду­хов­но­го ли­ца, при­над­ле­жа­ще­го к его епар­хии, и по­сле на­стой­чи­вых про­ше­ний брест­ских брат­чи­ков от­пра­вил игу­ме­на в его мо­на­стырь.

Но недол­ги­ми бы­ли мир­ные вре­ме­на. В мар­те 1648 го­да на­ча­лось вос­ста­ние, во гла­ве ко­то­ро­го сто­ял Бог­дан Хмель­ниц­кий; еще через ме­сяц умер ко­роль Вла­ди­слав. В это вре­мя в Ре­чи Поспо­ли­той на­ча­ли дей­ство­вать чрез­вы­чай­ные – кап­ту­ро­вые – су­ды, и 1 июля 1648 го­да ка­пи­тан ко­ролев­ской гвар­дии Шум­ский сде­лал до­нос на пре­по­доб­но­го Афа­на­сия, ко­то­ро­го аре­сто­ва­ли сра­зу по­сле Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии в Рож­де­ство-Бо­го­ро­дич­ной церк­ви.

Об­ви­ни­тель до­кла­ды­вал су­ду о пе­ре­сыл­ке игу­ме­ном неких по­сла­ний и по­ро­ха ка­за­кам Бог­да­на. Пре­по­доб­ный опро­те­сто­вал это за­яв­ле­ние, по­тре­бо­вав предо­став­ле­ния сви­де­тель­ских по­ка­за­ний со сто­ро­ны об­ви­не­ния. Обыск, про­ве­ден­ный в мо­на­сты­ре, не дал ре­зуль­та­тов. Ко­гда об этом бы­ло до­ло­же­но ин­спек­то­ру-об­ви­ни­те­лю, тот в серд­цах про­го­во­рил­ся: «Ей же, чтоб вас по­уби­ва­ло, что не под­бро­си­ли ка­ко­го вор­ка по­ро­ха и не ска­за­ли, буд­то здесь у чер­не­цов на­шли!» Впро­чем, неспо­соб­ные до­ка­зать соб­ствен­ную кле­ве­ту, об­ви­ни­те­ли вы­дви­ну­ли дру­гое, глав­ное свое об­ви­не­ние, и по нему ре­ши­ли, на­ко­нец, рас­пра­вить­ся с пра­вед­ни­ком, ко­то­рый «унию свя­тую оскорб­лял и про­кли­нал».

По­ни­мая, что ищут лишь по­во­да к его убий­ству, пре­по­доб­ный Афа­на­сий за­явил су­дьям: «За­тем ли, ми­ло­сти­вые па­но­ве, при­ка­за­ли мне в се­бя прид­ти, что я оскорб­лял и про­кли­нал унию ва­шу? – Так я на сей­ме в Вар­ша­ве пред ко­ро­лем... и се­на­том его пре­свет­лым го­во­рил и все­гда всю­ду го­во­рил по во­ле Бо­жи­ей. И пе­ред ва­ми те­перь утвер­ждаю: про­кля­та уния ва­ша...»

По­сле недол­го­го со­ве­ща­ния судьи объ­яви­ли игу­ме­на за­слу­жи­ва­ю­щим смерт­ной каз­ни. До по­лу­че­ния из Вар­ша­вы окон­ча­тель­ной санк­ции пре­по­доб­ный Афа­на­сий, за­ко­ван­ный в ко­лод­ки, был по­са­жен в цейх­гауз. Ко­гда же в Брест при­е­хал ка­то­ли­че­ский Луц­кий бис­куп Гем­биц­кий и канц­лер Ли­тов­ско­го кня­же­ства Аль­брехт Рад­зи­вилл, неслом­лен­ный игу­мен и в их при­сут­ствии за­явил, что уния про­кля­та Бо­гом. На это бис­куп от­ве­тил: «Бу­дешь язык свой зав­тра пе­ред со­бой в ру­ках па­ла­ча ви­деть!»

В ночь на 5 сен­тяб­ря в ка­ме­ру Афа­на­сия был по­слан сту­дент-иезу­ит, чтобы сде­лать по­след­нюю по­пыт­ку скло­нить к из­мене пра­во­сла­вию непо­ко­ле­би­мо­го игу­ме­на. По­пыт­ка эта не име­ла успе­ха, и то­гда с му­че­ни­ка сня­ли ко­лод­ки и по­ве­ли к брест­ско­му во­е­во­де Ма­саль­ско­му, ко­то­рый в раз­дра­же­нии бро­сил: «Име­е­те уже его в сво­их ру­ках, де­лай­те же с ним, что хо­ти­те!»

Из обо­за во­е­во­ды гай­ду­ки при­ве­ли му­че­ни­ка в со­сед­ний бор у се­ла Гер­ша­но­ви­чи, на­ча­ли пы­тать его ог­нем, при­нуж­дая от­речь­ся от пра­во­сла­вия, а по­сле при­ка­за­ли од­но­му из них за­стре­лить пре­по­доб­но­го. Этот гай­дук, ко­то­рый рас­ска­зал поз­же о ги­бе­ли му­че­ни­ка лю­дям, и сре­ди них – ав­то­ру по­ве­сти об уби­е­нии пре­по­доб­но­му­че­ни­ка, «ви­дя, что это ду­хов­ник и доб­рый его зна­ко­мый, сна­ча­ла по­про­сил у него про­ще­ния и бла­го­сло­ве­ния, а по­том в лоб ему вы­стре­лил и убил... по­кой­ный же, уже про­стре­лен­ный дву­мя пу­ля­ми в лоб на­вы­лет, еще, опер­шись на сос­ну, сто­ял неко­то­рое вре­мя в сво­ей си­ле, так что при­ка­за­ли столк­нуть его в ту яму. Но и там он сам по­вер­нул­ся ли­цом вверх, ру­ки на гру­ди на­крест сло­жил и но­ги вы­тя­нул...»

Лишь 1 мая, через во­семь ме­ся­цев по­сле это­го зло­дей­ства, ка­кой-то маль­чик се­ми или вось­ми лет по­ка­зал си­мео­нов­ской бра­тии ме­сто, где ле­жа­ло те­ло игу­ме­на. Зем­ля в том ме­сте не бы­ла освя­ще­на и при­над­ле­жа­ла иезу­и­там. Мо­на­хи вы­ко­па­ли те­ло и, ис­про­сив поз­во­ле­ния у пол­ков­ни­ка Фе­ли­ци­а­на Тыш­ке­ви­ча, пе­ре­нес­ли остан­ки пре­по­доб­но­му­че­ни­ка в мо­на­стырь, где по­греб­ли в хра­ме Си­мео­на Столп­ни­ка «на пра­вом кли­ро­се в скле­пи­ке».

Нетлен­ные мо­щи игу­ме­на Афа­на­сия, по­ло­жен­ные в мед­ной ра­ке, при­вле­ка­ли мно­же­ство бо­го­моль­цев, так что и са­мо су­ще­ство­ва­ние мо­на­сты­ря, весь­ма бед­но­го со дня его ос­но­ва­ния, под­дер­жи­ва­лось пре­иму­ще­ствен­но до­хо­да­ми от мо­леб­ных пес­но­пе­ний у мо­щей, про­слав­лен­ных чу­до­тво­ре­ни­я­ми.

Уже спу­стя де­сять лет по­сле му­че­ни­че­ской кон­чи­ны Брест­ско­го игу­ме­на, 5 ян­ва­ря 1658 го­да, Ки­е­во-Пе­чер­ский ар­хи­манд­рит Ин­но­кен­тий Ги­зель и Ле­щин­ский игу­мен Иосиф Нелю­бо­вич-Ту­каль­ский до­ло­жи­ли ца­рю Алек­сею Ми­хай­ло­ви­чу, что над мо­ща­ми пре­по­доб­но­го му­че­ни­ка Афа­на­сия неод­но­крат­но си­ял чу­дес­ный свет.

Па­мять о свя­том му­че­ни­ке с тех пор со­хра­ня­ет­ся в на­род­ной па­мя­ти. Вско­ре по­сле кон­чи­ны бы­ло на­пи­са­но ска­за­ние о ги­бе­ли его и сло­же­но цер­ков­ное пес­но­пе­ние в его честь; су­ще­ству­ют так­же тро­парь и кондак, на­пи­сан­ные ар­хи­манд­ри­том Мар­ки­а­ном 30 ав­гу­ста 1819 го­да. Ко­гда бы­ло уста­нов­ле­но офи­ци­аль­ное празд­но­ва­ние – неиз­вест­но, од­на­ко Афа­на­сий Брест­ский име­ну­ет­ся пре­по­доб­ным му­че­ни­ком, при­чис­лен­ным к ли­ку ки­ев­ских свя­тых, еще в «Ис­то­рии об унии» свя­ти­те­ля Ге­ор­гия Ко­нис­ско­го.

8 но­яб­ря 1815 го­да при по­жа­ре в Си­мео­нов­ской церк­ви рас­пла­ви­лась мед­ная ра­ка с мо­ща­ми свя­то­го Афа­на­сия, и уже на сле­ду­ю­щий день свя­щен­ник Са­му­ил Ли­сов­ский на­шел ча­сти­цы мо­щей му­че­ни­ка и по­ло­жил их на оло­вян­ном блю­де под ал­та­рем мо­на­стыр­ской тра­пез­ной церк­ви. В 1823 го­ду при при­ня­тии цер­ков­но­го иму­ще­ства но­вым на­сто­я­те­лем Ав­то­но­мом под­лин­ность их бы­ла за­сви­де­тель­ство­ва­на при­сяж­ны­ми по­ка­за­ни­я­ми се­ми брест­ских жи­те­лей, при­сут­ство­вав­ших при со­би­ра­нии ча­стиц мо­щей по­сле по­жа­ра. Вско­ре Мин­ский ар­хи­епи­скоп Ан­то­ний по прось­бе Ав­то­но­ма рас­по­ря­дил­ся «по­ло­жить мо­щи в ков­чег и хра­нить оные в церк­ви с бла­го­при­ли­чи­ем».

20 сен­тяб­ря 1893 го­да был воз­ве­ден храм во имя свя­то­го пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Афа­на­сия Брест­ско­го в Грод­нен­ском Бо­ри­со­глеб­ском мо­на­сты­ре, а осе­нью сле­ду­ю­ще­го го­да ча­сти­ца его свя­тых мо­щей бы­ла пе­ре­не­се­на в Лес­нин­ский жен­ский мо­на­стырь.

Гос­подь про­сла­вил мно­го­чис­лен­ны­ми чу­до­тво­ре­ни­я­ми остан­ки Сво­е­го угод­ни­ка. В но­яб­ре 1856 го­да по­ме­щик По­ли­ва­нов, воз­вра­щав­ший­ся из-за гра­ни­цы, был вы­нуж­ден оста­но­вить­ся в Бре­сте по при­чине неожи­дан­ной бо­лез­ни сво­е­го де­ся­ти­лет­не­го сы­на. Ко­гда маль­чик был уже при смер­ти, отец про­сил свя­щен­ни­ка при­не­сти ков­че­жец с мо­ща­ми пре­по­доб­но­го Афа­на­сия. Ко­гда уми­ра­ю­щий ре­бе­нок при­кос­нул­ся к свя­тым мо­щам – он пол­но­стью ис­це­лил­ся. То­гда же свя­ты­ня бы­ла по­ло­же­на в по­зо­ло­чен­ную ра­ку, а в 1894 го­ду над ней бы­ла из­го­тов­ле­на сень с изо­бра­же­ни­ем свя­то­го Афа­на­сия. Еще од­но чу­до – ис­це­ле­ние смер­тель­но боль­но­го про­то­и­е­рея Ва­си­лия Со­ло­вье­ви­ча – про­изо­шло 14 мая 1860 го­да.

Ду­хов­ный по­двиг угод­ни­ка Бо­жия за­сви­де­тель­ство­ван в над­пи­си над его гро­бом:

О мат­ко моя Церк­ви Пра­во­слав­на,
В ко­то­рой прав­ди­ве меш­ка­ет Бог здав­на!
То­бем по­мо­гал ре­чью и сло­ва­ми
Я, Афа­на­сий. И все­ми си­ла­ми,
А най­вен­цей о том сво­е­го ста­ра­ня
3 Бо­ско­гом, власне, чи­нил роз­с­ко­за­ня,
Абы не бы­ла унея про­кля­тая
Тут, тол­ко ты од­на, Церк­ви свя­тая!
Те­пер му­си­лем юж так усту­пи­ти,
О крив­ду твою бу­дучи за­би­тый
От рук шля­хет­ских под час ко­зач­чиз­ни
В Бе­ре­стю Ли­тов­ском, на сво­ей от­чиз­ни.
Пред се ты, Церк­ви, ту­ши доб­ре со­бе!
Бог еще бу­дет Сам по­мо­чен то­бе!
Най­зрит з Сво­ей свя­той сто­ли­ци
До те­бе, бед­ной, ска­жо­ной вин­ни­ци.
Хто в серд­цу имя Хри­сто­во меть бу­де,
То­го Он в Цар­ствии Сво­ем не за­бу­де.
Он ми дал, жем стал в Вил­ни за­кон­ни­ком,
Тут игу­ме­ном, а впред свя­щен­ни­ком.
Тот же ми ка­зал и те­пер знать да­ва­ти,
Же юж при­шол час Си­он ра­то­ва­ти. Амин.

В вы­со­ких вдох­но­вен­ных чер­тах вос­кре­са­ет пе­ред на­ми этот свя­щен­ный об­раз ве­ли­ко­го по­бор­ни­ка Пра­во­сла­вия, не по­ща­див­ше­го ра­ди ве­ры и ближ­них сво­ей жиз­ни. Глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ный, без­за­вет­но пре­дан­ный ве­ре сво­их от­цов, он воз­му­ща­ет­ся ду­хом и вы­ра­жа­ет сло­вом и де­лом свой свя­щен­ный гнев про­тив при­тес­не­ния пра­во­слав­ных хри­сти­ан над­мен­ны­ми ла­ти­но-уни­а­та­ми. С твер­дой ве­рою в свое при­зва­ние Бо­гом он вы­сту­па­ет на борь­бу за сво­их угне­тен­ных со­бра­тьев. "Я не про­рок, а толь­ко слу­га Бо­га Твор­ца мо­е­го, по­слан­ный со­глас­но с вре­ме­нем, чтобы го­во­рить каж­до­му прав­ду... Он для то­го по­слал ме­ня, чтобы я на­пе­ред воз­ве­стил об ис­треб­ле­нии про­кля­той унии". Та­ки­ми бы­ли сло­ва твер­до­го, непре­клон­но­го и вдох­но­вен­но­го бор­ца за Пра­во­сла­вие, глу­бо­ко ве­ро­вав­ше­го в по­бед­ную си­лу ис­тин­но­го ис­по­ве­да­ния.

Все­це­лое утвер­жде­ние пра­во­сла­вия и окон­ча­тель­ное, пол­ное уни­что­же­ние унии – вот в чем ви­дел свя­той Афа­на­сий свою един­ствен­ную цель, за осу­ществ­ле­ние ко­то­рой он от­дал свою свя­тую жизнь. Кро­ме этой це­ли, для него не су­ще­ство­ва­ло иной, ибо он уже не жил сво­ею лич­ною жиз­нью. По­ко­ря­ясь во­ле Бо­жи­ей, он не за­ду­мы­вал­ся над опас­но­стя­ми, не взи­рал на пре­пят­ствия, чтобы ис­пол­нить свой свя­той долг. Сме­лые, оду­хо­тво­рен­ные ре­чи и пись­мен­ные хо­да­тай­ства, пуб­лич­ные жа­ло­бы на со­бра­ни­ях и доб­ро­воль­ное юрод­ство во Хри­сте – все эти сред­ства ис­пы­ты­ва­лись пре­по­доб­но­му­че­ни­ком Афа­на­си­ем для до­сти­же­ния и тор­же­ства за­вет­ной це­ли – утвер­жде­ния пра­во­сла­вия в ис­кон­но рус­ской зем­ле. Од­на­ко, от­вер­гая унию, он про­ни­кал­ся глу­бо­ким чув­ством брат­ско­го со­стра­да­ния и люб­ви к тем, кто стал жерт­вой уни­ат­ско­го вли­я­ния. Пра­вед­ность и ис­крен­ность в от­но­ше­нии к ближ­ним от­ли­ча­ли свя­то­го Афа­на­сия на про­тя­же­нии все­го по­дви­га. По су­ще­ству в оди­но­че­стве, окру­жен­ный яв­ны­ми и скры­ты­ми вра­га­ми, свя­той по­движ­ник оста­вал­ся незыб­ле­мым за­щит­ни­ком и стол­пом пра­во­сла­вия, укреп­ля­е­мый толь­ко свет­лой ве­рой в его тор­же­ство и ис­тин­ность. Не стра­ши­ла его му­че­ни­че­ская смерть, по­то­му что он про­ви­дел ис­пол­не­ние сво­е­го про­ро­че­ско­го пред­ска­за­ния: "Уния ис­чезнет, а пра­во­сла­вие за­цве­тет".

• Главная
• Молитвослов
• Псалтирь
• Акафисты ко Господу и праздникам
• Акафисты ко Пресвятой Богородице
• Акафисты русским святым
• Акафисты святым
• Акафисты прочие
• Аудио Акафисты
• Каноны ко Господу и праздникам
• Каноны ко Пресвятой Богородице
• Каноны русским святым
• Каноны святым
• Каноны прочие
• Аудио каноны
• Триодь
• Молитва по соглашению
• О поминовении ближних
• Технологии
• Написать письмо
• Помочь