Акафист святому преподобному Анатолию Оптинскому (старшему)

Краткое житие преподобного Анатолия I Оптинского (Зерцалова)

Пре­по­доб­ный Ана­то­лий (в ми­ру Алек­сей Мо­и­се­е­вич Зер­ца­лов) ро­дил­ся 24 мар­та 1824 го­да в се­мье диа­ко­на, слу­жив­ше­го в хра­ме се­ла Бо­бы­ли Ка­луж­ской гу­бер­нии. Ро­ди­те­ли вос­пи­ты­ва­ли сы­на в стро­го­сти и бла­го­че­стии, на­де­ясь, что со вре­ме­нем он вы­бе­рет путь слу­же­ния Бо­гу.

По­сле окон­ча­ния Ка­луж­ской ду­хов­ной се­ми­на­рии Алек­сей по­сту­пил на служ­бу в Ка­зен­ную па­ла­ту, но вско­ре тя­же­ло за­бо­лел. В те вре­ме­на ча­хот­ка счи­та­лась бо­лез­нью смер­тель­ной, и Алек­сей дал обет: ес­ли ис­це­лит его Гос­подь, то при­мет он мо­на­ше­ский по­стриг.

Гос­подь да­ро­вал ему жизнь, и вско­ре, в июле 1853 го­да, ис­про­сив ро­ди­тель­ско­го бла­го­сло­ве­ния, при­шел он в Оп­ти­ну пу­стынь. Ста­рец Ма­ка­рий ска­зал ма­те­ри бу­ду­ще­го ино­ка: «Бла­го­сло­вен­на ты, доб­рая жен­щи­на, на та­кой хо­ро­ший путь от­пу­сти­ла сы­на!» С это­го дня пре­по­доб­ный ста­рец Ма­ка­рий стал ру­ко­во­дить ду­хов­ной жиз­нью мо­ло­до­го по­слуш­ни­ка. Со вре­ме­нем, пред­чув­ствуя при­бли­же­ние немо­щей и кон­чи­ны, бла­го­сло­вил об­ра­щать­ся за со­ве­том к пре­по­доб­но­му стар­цу Ам­вро­сию.

17 но­яб­ря 1862 го­да брат Алек­сей был по­стри­жен в ман­тию с име­нем Ана­то­лий. К это­му вре­ме­ни он был уже в по­слу­ша­нии у пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия.

С са­мых пер­вых лет пре­бы­ва­ния в оби­те­ли жизнь бу­ду­ще­го пре­по­доб­но­го стар­ца Ана­то­лия бы­ла по­свя­ще­на тру­дам на поль­зу ближ­них. Ко­гда он ра­бо­тал на кухне, то не оста­ва­лось вре­ме­ни да­же на сон, да и спать при­хо­ди­лось на дро­вах. А чтобы по­мо­лить­ся, по­быть в ред­кие сво­бод­ные ми­ну­ты на­едине с Бо­гом и сво­ей со­ве­стью, при­хо­ди­лось ухо­дить да­ле­ко в лес... Поз­же ста­рец Ам­вро­сий стал по­сы­лать пре­по­доб­но­го Ана­то­лия в мо­на­стыр­скую го­сти­ни­цу уте­шать скор­бя­щих. А ко­гда уви­дел про­зор­ли­вый ста­рец, что уче­ник со­зрел для то­го, чтобы на­став­лять дру­гих в ду­хов­ном де­ла­нии, то стал по­сте­пен­но вво­дить его в стар­че­ский труд, го­то­вя се­бе бли­жай­ше­го со­труд­ни­ка и по­мощ­ни­ка.

В 1870 го­ду пре­по­доб­ный Ана­то­лий был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­мо­на­ха, а уже в сле­ду­ю­щем го­ду по­лу­чил на­зна­че­ние на­сто­я­те­ля Спа­со-Ор­лов­ско­го мо­на­сты­ря с воз­ве­де­ни­ем в сан ар­хи­манд­ри­та. Но лю­бовь к род­ной Оп­ти­ной и стар­цу Ам­вро­сию за­ста­ви­ла от­ка­зать­ся от по­чет­но­го на­зна­че­ния. Пре­по­доб­ный Ам­вро­сий вы­про­сил его се­бе сна­ча­ла в по­мощ­ни­ки, по­том в бла­го­чин­ные ски­та. А с 1874 го­да за по­слу­ша­ние стар­цу, пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию, при­нял пре­по­доб­ный Ана­то­лий долж­ность ски­то­на­чаль­ни­ка. Ему же по­ру­чил ста­рец Ам­вро­сий и окорм­ле­ние но­во­со­здан­ной Ша­мор­дин­ской жен­ской оби­те­ли. Пре­по­доб­ный Ам­вро­сий не раз го­во­рил сест­рам: «Я ред­ко бе­ру вас к се­бе (на бе­се­ду), по­то­му что я за вас спо­ко­ен: вы с от­цом Ана­то­ли­ем».

Пре­по­доб­ный Ана­то­лий имел необык­но­вен­но ми­ло­сти­вый, со­стра­да­тель­ный ха­рак­тер. Ес­ли он узна­вал о чьем-ни­будь го­ре, то так вол­но­вал­ся, что у него на­чи­на­лась ужас­ная го­лов­ная боль. А по­том на­чи­на­ло бо­леть и серд­це...

Взяв на се­бя за­бо­ты о Ша­мор­дине, он вхо­дил во все сто­ро­ны жиз­ни се­стер, сам учил их уста­ву бо­го­слу­же­ния, мо­на­ше­ско­му мо­лит­вен­но­му пра­ви­лу, пя­ти­сот­ни­це, цер­ков­но­му пе­нию. Но все-та­ки пер­вый во­прос к ду­хов­ным до­че­рям у него был: «У те­бя все есть?» Два­дцать один год был он для ино­кинь Ша­мор­ди­на пре­дан­ным, бес­ко­неч­но лю­бя­щим от­цом и на­став­ни­ком.

О ве­ли­кой си­ле мо­лит­вы стар­ца Ана­то­лия сви­де­тель­ство­вал сам пре­по­доб­ный ста­рец Ам­вро­сий: «Ему та­кая да­на мо­лит­ва и бла­го­дать, ка­кая еди­но­му из ты­ся­чи да­ет­ся». С осо­бой лю­бо­вью го­во­рил пре­по­доб­ный Ана­то­лий о мо­лит­ве Иису­со­вой, го­во­рил о том, что ис­тин­ная мо­лит­ва долж­на рож­дать­ся не под впе­чат­ле­ни­ем хо­ро­ше­го чте­ния и пе­ния, а быть пло­дом ве­ли­ко­го тру­да, дерз­но­ве­ния и люб­ви к Бо­гу.

Пре­по­доб­ный Ана­то­лий об­ла­дал всей пол­но­той да­ров Свя­то­го Ду­ха: да­ром про­зор­ли­во­сти и ду­хов­но­го рас­суж­де­ния, ис­це­ле­ния ду­шев­ных и те­лес­ных неду­гов. Несколь­ки­ми сло­ва­ми, ис­пол­нен­ны­ми люб­ви и ду­хов­но­го опы­та, он умел уте­шить скор­бя­щую ду­шу, осто­рож­но пре­ду­пре­дить о гря­ду­щих ис­пы­та­ни­ях, под­го­то­вить к близ­кой смер­ти.

Кон­чи­на стар­ца Ам­вро­сия 10 ок­тяб­ря 1891 го­да по­до­рва­ла здо­ро­вье его лю­би­мо­го уче­ни­ка: так глу­бо­ко и тя­же­ло пе­ре­жи­вал он свое си­рот­ство, что овла­дел им смер­тель­ный недуг.

Пре­по­доб­ный Ана­то­лий на­чал уга­сать. Крот­ко и сми­рен­но пе­ре­но­сил он бо­лезнь. 15 де­каб­ря 1893 го­да он тай­но при­нял схи­му.

25 ян­ва­ря/7 фев­ра­ля 1894 го­да пре­по­доб­ный ста­рец Ана­то­лий ти­хо по­чил во вре­мя чте­ния от­ход­ной. Он был по­гре­бен у стен Вве­ден­ско­го со­бо­ра, ря­дом с лю­би­мы­ми сво­и­ми учи­те­ля­ми и на­став­ни­ка­ми.

Полное житие преподобного Анатолия I Оптинского (Зерцалова)

Пре­по­доб­ный Ана­то­лий Оп­тин­ский (стар­ший) про­жил семь­де­сят лет и был совре­мен­ни­ком несколь­ких оп­тин­ских стар­цев. Гос­подь устра­и­вал так пре­муд­ро, что оп­тин­ские пре­по­доб­ные бы­ли вос­пи­тан­ни­ка­ми стар­цев, а за­тем са­ми на­став­ни­ка­ми. Они пе­ре­да­ва­ли эс­та­фе­ту стар­че­ства, так что это бла­го­дат­ное чу­до не пре­се­ка­лось в Оп­ти­ной бо­лее ста лет: с 1829 го­да – при­ез­да в Оп­ти­ну стар­ца Льва, ос­но­ва­те­ля оп­тин­ско­го стар­че­ства, до за­кры­тия мо­на­сты­ря в 1923 го­ду и му­че­ни­че­ско­го окон­ча­ния зем­но­го пу­ти в трид­ца­тых го­дах по­след­них оп­тин­ских стар­цев то­го вре­ме­ни: пре­по­доб­но­го Ни­ко­на и пре­по­доб­но­го Иса­а­кия II.

Отец Ана­то­лий при­е­хал в Оп­ти­ну в 1853 го­ду и был уче­ни­ком пре­по­доб­ных оп­тин­ских стар­цев Ма­ка­рия (семь лет, до смер­ти от­ца Ма­ка­рия в 1860 го­ду) и пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия, ко­то­рый был стар­ше от­ца Ана­то­лия на две­на­дцать лет. Эти го­ды бы­ли го­да­ми рас­цве­та стар­че­ства в Оп­ти­ной пу­сты­ни, это был по­ис­ти­не ду­хов­ный рай для лю­дей, ищу­щих стар­че­ско­го окорм­ле­ния. В это вре­мя в Оп­ти­ной жи­ли пре­по­доб­ные схи­ар­хи­манд­рит Мо­и­сей и его брат, схи­и­гу­мен Ан­то­ний, иерос­хи­мо­нах Ила­ри­он. Но и сре­ди этих ве­ли­ких по­движ­ни­ков не туск­не­ет, не те­ря­ет­ся имя пре­по­доб­но­го Ана­то­лия стар­ше­го (Зер­ца­ло­ва). Ка­ким был его путь в Оп­ти­ну?

Мо­лит­ва ро­ди­те­лей со­зи­да­ет до­ма де­тей

Ро­дил­ся пре­по­доб­ный Ана­то­лий, в ми­ру Алек­сей Ко­пьёв, в 1824 го­ду в се­мье дья­ко­на, слу­жив­ше­го в хра­ме се­ла Бо­бы­ли Ка­луж­ской гу­бер­нии, и был в Свя­том Кре­ще­нии на­зван в честь свя­то­го Алек­сия, че­ло­ве­ка Бо­жия. Как и мно­гие оп­тин­ские стар­цы, он вос­пи­ты­вал­ся в стро­го­сти и бла­го­че­стии, оправ­ды­вая сло­ва: «Мо­лит­ва ро­ди­те­лей со­зи­да­ет до­ма де­тей».

Ко­гда Алек­сею ис­пол­ни­лось пять лет, отец при­сту­пил к обу­че­нию сы­на гра­мо­те. Он рос смыш­лё­ным и спо­соб­ным ре­бён­ком и очень ско­ро вы­учил аз­бу­ку, по­сле че­го его ста­ли учить чте­нию Ча­со­сло­ва и Псал­ти­ри.

Маль­чик лю­бил хо­дить в Бо­жий храм и чин­но сто­ял под­ле ма­те­ри. Отец хо­тел бы­ло, чтобы сын чи­тал на кли­ро­се, но не при­шлось это­го сде­лать: маль­чик имел очень ти­хий и сла­бый го­лос. До­ма же кни­га бы­ла ему по­сто­ян­ным спут­ни­ком. Бу­дучи лю­бо­зна­тель­ным и ве­сё­лым, он от­ли­чал­ся ещё и доб­ро­тою к дру­гим. Да­дут ли ему го­стин­цев или иг­ру­шек, – он ско­ро всё раз­даст то сёст­рам, то дру­гим зна­ко­мым де­тям.

Учё­ба в ду­хов­ном учи­ли­ще и се­ми­на­рии

Ро­ди­те­ли хо­те­ли ви­деть сы­на ино­ком и в во­семь лет от­пра­ви­ли его на обу­че­ние в Бо­ров­ское ду­хов­ное учи­ли­ще. По­сле че­ты­рёх лет обу­че­ния Алек­сей успеш­но окон­чил это учи­ли­ще, а за­тем учил­ся в се­ми­на­рии в Ка­лу­ге. Осо­бен­ной кре­по­стью здо­ро­вья юно­ша не от­ли­чал­ся. В се­ми­на­рии ча­сто стра­дал бес­сон­ни­цею. В та­кие ми­ну­ты, осо­бен­но вес­ною, он са­дил­ся на ок­но, и уже то­гда не раз его мысль уно­си­лась к ти­хим ино­че­ским оби­те­лям. В сво­бод­ные ча­сы он ча­сто ухо­дил за Ка­лу­гу на го­ру Выр­ку. Там по­дол­гу си­жи­вал один в ду­мах сво­их.

В че­тыр­на­дцать лет из-за бо­лез­ни про­пу­стил год учё­бы, а по­том чуть не ушёл к пу­стын­ни­кам в рос­лавль­ские ле­са, сре­ди этих пу­стын­ни­ков бы­ли и бу­ду­щие оп­тин­ские пре­по­доб­ные Мо­и­сей и Ан­то­ний. Он уже ото­шёл от Ка­лу­ги за несколь­ко вёрст, но под­ня­лась силь­ная гро­за и по­шёл обиль­ный дождь, и он вер­нул­ся об­рат­но, ви­дя в этих про­яв­ле­ни­ях гроз­ных сил при­ро­ды об­на­ру­же­ние Бо­жье­го несо­из­во­ле­ния на свой путь. Курс се­ми­на­рии он за­кон­чил тре­тьим уче­ни­ком, при­чём в се­ми­на­рии ему бы­ла да­на дру­гая фа­ми­лия, Зер­ца­ло­ва, и пе­ред ним от­кры­ва­лось ши­ро­кое по­ле жиз­ни, столь при­вле­ка­тель­ное для мо­ло­дых душ.

Скро­мен и строг в жиз­ни

По­сле окон­ча­ния се­ми­на­рии юно­ше пред­ла­га­ли несколь­ко свя­щен­ни­че­ских мест, но Гос­подь су­дил ему иной жре­бий. А по­ка он жил до­ма, слу­жил в Ка­зён­ной Па­ла­те, ез­дил в па­лом­ни­че­ские пу­те­ше­ствия. С сест­рой Ан­ной они по­бы­ва­ли у пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го, по­том за­еха­ли в Хоть­ко­во, где им так по­нра­ви­лось, что мо­ло­дой че­ло­век уго­во­рил сест­ру по­сту­пить в эту оби­тель. Мо­ло­дая во­сем­на­дца­ти­лет­няя де­вуш­ка по­слу­ша­лась бра­та, мать ра­дост­но её бла­го­сло­ви­ла. Впо­след­ствии, отец Ана­то­лий, вы­со­ко це­нив­ший та­кое по­слу­ша­ние сест­ры и всю жизнь за­бо­тив­ший­ся о ней, пе­ре­вёл её в Ша­мор­ди­но, где она, через пять лет по­сле смер­ти бра­та-на­став­ни­ка, в схи­ме с име­нем Ав­гу­сты и скон­ча­лась.

А он сам ещё неко­то­рое вре­мя слу­жил в Ка­зён­ной па­ла­те. По­лу­чая жа­ло­ва­ние, он де­лил­ся с род­ны­ми, был по-преж­не­му скро­мен и строг в жиз­ни, все­ми лю­би­мый и ува­жа­е­мый. Кра­си­вый со­бою, ак­ку­рат­ный в одеж­де, ров­ный ха­рак­те­ром, он был уте­ше­ни­ем для род­ных, ко­гда при­ез­жал к ним. Мать так­же ча­сто его на­ве­ща­ла и все­гда слы­ша­ла мно­го по­хвал сы­ну. Об­ще­ствен­ных уве­се­ле­ний он из­бе­гал, и ес­ли бы­вал в го­стях, то с боль­шим вы­бо­ром, и там вно­сил доб­рое ве­я­ние.

Од­на­жды он был в го­стях у то­ва­ри­ща, где в квар­ти­ре тво­ри­лось нелад­ное: ле­та­ли ве­щи и то­му по­доб­ное, че­му оче­вид­цем стал и гость, ко­то­рый по­со­ве­то­вал от­слу­жить мо­ле­бен во из­бав­ле­ние от этих яв­ле­ний. Его по­слу­ша­лись, и слу­чаи эти пре­кра­ти­лись.

Юно­ша про­дол­жал ду­мать о мо­на­ше­стве. Ча­сто и усерд­но он хо­дил мо­лить­ся Бо­гу в хра­мы, и мать, ко­гда утром при­ез­жа­ла, все­гда его не за­ста­ва­ла: он ухо­дил к ран­ней обедне. Лю­бил хо­дить в со­бор, ста­но­вил­ся, чтобы луч­ше слы­шать впе­ре­ди, но, ко­гда при­хо­ди­ли но­вые бо­го­моль­цы, он ото­дви­гал­ся и, на­ко­нец, все­гда ока­зы­вал­ся у две­рей, да­вая ме­сто дру­гим.

Ими же ве­си судь­ба­ми

Воз­мож­но, путь Алек­сея в Оп­ти­ну был бы бо­лее длин­ным, но Гос­подь «ими же ве­си судь­ба­ми» этот путь сде­лал бо­лее пря­мым и быст­рым. Юно­ша ис­кал вра­зум­ле­ния в мо­лит­ве и ждал бо­лее яс­но­го ука­за­ния во­ли Бо­жи­ей, что и слу­чи­лось. И слу­чи­лось, как и все­гда, неза­мет­но и есте­ствен­но: как Илии Гос­подь явил­ся не в гро­зе и бу­ре, а в ти­хом ве­я­нии ве­тер­ка, так и здесь во­ля Бо­жия о по­ступ­ле­нии его в оби­тель при­бли­зи­лась в обыч­ных об­сто­я­тель­ствах его жиз­ни.

Алек­сей за­боле­ва­ет ту­бер­ку­лё­зом, в те вре­ме­на бо­лезнь эта счи­та­лась смер­тель­ной. С ним вме­сте за­бо­ле­ли два то­ва­ри­ща-чи­нов­ни­ка. И юно­ша дал обет: в слу­чае вы­здо­ров­ле­ния по­сту­пить в мо­на­ше­скую оби­тель. То­ва­ри­щи его ско­ро оба умер­ли, а бу­ду­щий оптин­ский ста­рец по­пра­вил­ся. По вы­здо­ров­ле­нии он от­ка­зал­ся от служ­бы. «Лю­бя­ще­му Бо­га всё по­спе­ше­ству­ет ко бла­гу», и вот уже Алек­сея с лю­бо­вью при­ни­ма­ет в 1853 го­ду на­сто­я­тель и ста­рец Оп­ти­ной, пре­по­доб­ный Мо­и­сей.

Бла­го­сло­вен­на ты, доб­рая жен­щи­на, на та­кой хо­ро­ший путь от­пу­сти­ла сы­на!

Ро­ди­те­ли бла­го­сло­ви­ли мо­ло­до­го че­ло­ве­ка на ино­че­ский путь, бы­ло ему в то вре­мя два­дцать де­вять лет. Об­ра­зо­ван­ный, бла­го­нрав­ный, крот­кий и ста­ра­тель­ный, он был при­нят с лю­бо­вью от­цом ар­хи­манд­ри­том Мо­и­се­ем. Ста­рец Ма­ка­рий ска­зал ма­те­ри бу­ду­ще­го ино­ка: «Бла­го­сло­вен­на ты, доб­рая жен­щи­на, на та­кой хо­ро­ший путь от­пу­сти­ла сы­на!» С это­го дня пре­по­доб­ный ста­рец Ма­ка­рий стал ру­ко­во­дить ду­хов­ной жиз­нью мо­ло­до­го по­слуш­ни­ка. Он по­лю­бил его и сам обу­чал Иису­со­вой мо­лит­ве. Мо­ло­дой по­слуш­ник ухо­дил да­ле­ко в лес и мо­лил­ся там в уеди­не­нии.

Тес­ный путь ис­пы­та­ний и тя­гот

Ду­хов­ное со­зре­ва­ние про­ис­хо­дит по-раз­но­му, и Гос­подь сам про­мыш­ля­ет о сво­их из­бран­ни­ках. Толь­ко через де­сять лет, в 1862 го­ду по­слуш­ник Алек­сей был по­стри­жен в ман­тию с име­нем Ана­то­лия. Со вре­ме­нем, пред­чув­ствуя при­бли­же­ние немо­щей и кон­чи­ны, отец Ма­ка­рий бла­го­сло­вил его об­ра­щать­ся за со­ве­том к пре­по­доб­но­му стар­цу Ам­вро­сию. Так что к это­му вре­ме­ни он был уже на по­слу­ша­нии у пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия. И был од­ним из са­мых пер­вых его уче­ни­ков.

Эти де­сять лет бы­ли очень труд­ны для мо­ло­до­го по­слуш­ни­ка. Ста­рец Ма­ка­рий про­зре­вал да­ры бу­ду­ще­го стар­ца и вёл его тес­ным пу­тём ис­пы­та­ний и тя­гот, чтобы за­ка­лить по­движ­ни­ка и со­здать в нём доб­рое ино­че­ское устро­е­ние.

Алек­сей был очень ак­ку­рат­ным и лю­бил чи­сто­ту, а его, дабы не при­вя­зы­вал­ся к су­ет­но­му и ма­те­ри­аль­но­му, по­сто­ян­но пе­ре­во­ди­ли из ке­ллии в ке­ллию, вос­пи­ты­вая стран­ни­че­ское устро­е­ние. Ста­рец Ам­вро­сий го­ва­ри­вал: «Мы долж­ны жить на зем­ле так, как ко­ле­со вер­тит­ся, чуть од­ной точ­кой ка­са­ет­ся зем­ли, а осталь­ным стре­мит­ся вверх; а мы, как за­ля­жем, так и встать не мо­жем». По­се­лят Алек­сея в ке­ллию, он там при­бе­рёт­ся, на­ве­дёт чи­сто­ту и по­ря­док, рас­ста­вит свои лю­би­мые ду­хов­ные кни­ги. И его тут же пе­ре­ве­дут в но­вую ке­ллию, и нуж­но на­чи­нать всё сна­ча­ла. Он сми­рял­ся, не воз­ра­жал. Брал свои скром­ные по­жит­ки: ико­ноч­ки, вой­лок, кни­ги и пе­ре­хо­дил на но­вое ме­сто жи­тель­ство.

Но и это по­слу­жи­ло к при­об­ре­те­нию опы­та. Позд­нее в пись­ме к од­ной из сво­их ду­хов­ных вос­пи­тан­ниц о. Ана­то­лий смо­жет най­ти для мо­на­хи­ни, ис­ку­ша­е­мой те­ми же неудоб­ства­ми сло­ва уте­ше­ния: для то­го по­сы­ла­ет­ся это, чтобы пом­ни­ла ду­ша о том, где дом ее на­сто­я­щий, веч­ный, и стре­ми­лась к Оте­че­ству Небес­но­му. А на­гра­дой за тер­пе­ние ино­ку ста­ло окорм­ле­ние у ве­ли­ких оп­тин­ских стар­цев.

Все труд­но­сти тер­пе­ли­во пе­ре­но­сил инок и все­мер­но ста­рал­ся ис­пол­нять все на­став­ле­ния стар­цев. Со­глас­но их на­став­ле­ни­ям он не толь­ко не хо­дил по чу­жим ке­ллиям, но и к се­бе ни­ко­го не при­ни­мал. Один но­вый оби­та­тель ски­та, из во­ен­ных, как-то очень рас­по­ло­жил­ся к от­цу Ана­то­лию и хо­тел по­бы­вать у него в ке­ллии. При­но­сил ему ва­ре­нья, уго­ва­ри­вал, но тот, од­на­ко, ни­как не со­гла­сил­ся на­ру­шить стар­че­скую за­по­ведь не хо­дить по ке­ллиям и не при­ни­мать го­стей.

Пре­по­доб­ный Иоанн Ле­ствич­ник го­во­рил, что он ви­дел по­слуш­ни­ков, ко­то­рые це­лый день про­во­ди­ли на по­слу­ша­нии, в ра­бо­те, а по­том, став на мо­лит­ву, ис­пол­ня­лись Бо­же­ствен­но­го све­та. Эти сло­ва сбы­ва­лись на мо­ло­дом по­слуш­ни­ке. При его сла­бом здо­ро­вье ему при­шлось вы­пол­нять тя­жё­лое по­слу­ша­ние на кухне. Эти физи­че­ские тру­ды бы­ли непри­выч­ны, а для от­ды­ха оста­ва­лось со­всем ма­ло вре­ме­ни. Спал он ма­ло, да и то на кухне, пря­мо на дро­вах.

Уро­ки тер­пе­ния

По­том Алек­сею при­шлось жить в башне. Сна­ча­ла он жил с ино­ком от­цом Ма­ка­ри­ем (Струч­ко­вым), а по­том с дру­гим со­ро­ка­лет­ним ино­ком, ко­то­рый не при­зна­вал стар­че­ства. От непри­выч­ки ма­ло спать, от неудоб­ных по­ме­ще­ний и непри­выч­ных тру­дов, у мо­ло­до­го по­слуш­ни­ка ста­ла очень бо­леть го­ло­ва. Ино­гда це­лы­ми дня­ми ле­жал он с боль­ной го­ло­вою, и неко­му бы­ло по­дать ему во­ды; ча­сто оста­вал­ся и без пи­щи, ко­гда на тра­пе­зу хо­дить не мог. А вни­зу в башне бы­ло ме­сто, где ко­ло­ли дро­ва. Этот стук ещё бо­лее отя­го­щал по­ло­же­ние боль­но­го.

Неред­ко при­хо­дил он к от­цу Ам­вро­сию; тот за­нят и его не при­ни­ма­ет, и ухо­дить не ве­лит. Урок тер­пе­ния вы­дер­жи­вал инок, но ча­сто за то воз­вра­щал­ся к се­бе уже за пол­ночь; а не успе­ет лечь, как уже бу­дят к утрен­ней служ­бе. По­сле чёр­ных по­слу­ша­ний ему да­ли бы­ло по­слу­ша­ние кли­рос­ное, но недол­го был он тут. Ко­гда он стал петь на кли­ро­се, его как вы­со­ко­го, чтобы не за­кры­вал нот, вы­го­нял ре­гент за кли­рос. Ве­лел от­ту­да смот­реть и петь, и Алек­сей слу­шал­ся. За­тем ре­гент-про­стец осер­дил­ся на но­во­го пев­че­го, что тот по­рою, как зна­ток пе­ния, де­лал ему де­ло­вые ука­за­ния, и по­жа­ло­вал­ся на него от­цу на­сто­я­те­лю.

Алек­сея и от­пра­ви­ли на куз­ни­цу. Тя­же­ло бы­ло ему на этом по­слу­ша­нии; ска­ме­еч­ка бы­ла ма­лень­кая, уз­кая и ко­рот­кая, а он был вы­со­ко­го ро­ста. Ля­жет, за­кро­ет го­ло­ву свит­кою, но­гам хо­лод­но; но­ги на­кро­ет, го­ло­ве хо­лод­но. Пу­тём этих мел­ких по-ви­ди­мо­му, но очень тя­жё­лых огор­че­ний вы­ра­ба­ты­вал­ся в мо­ло­дом по­слуш­ни­ке дух сми­ре­ния и тер­пе­ния, кро­то­сти и твёр­до­сти ду­ха.

Успе­хи в мо­лит­ве

Мо­ло­дой инок при каж­дой воз­мож­но­сти поль­зо­вал­ся сво­бод­ной ми­ну­той, чтобы по­быть од­но­му в мо­лит­ве и чте­нии где-ли­бо вда­ли, в ле­су, или позд­ним ве­чер­ком или ран­ним утром.

В мо­лит­ве он де­лал успе­хи, так, что ко­гда оби­тель по­се­тил прео­свя­щен­ный Иг­на­тий Брян­ча­ни­нов, по­же­лав­ший бе­се­до­вать с тем из ино­ков, кто опыт­ным пу­тём про­хо­дит свя­то­оте­че­ское уче­ние о мо­лит­ве Иису­со­вой, ему ука­за­ли на Алек­сея. За по­слу­ша­ние стар­цу и толь­ко по­сле дву­крат­но­го при­гла­ше­ния инок осме­лил­ся бе­се­до­вать со свя­ти­те­лем.

Прео­свя­щен­ный дол­го бе­се­до­вал с Алек­се­ем. Бе­се­да ему очень по­нра­ви­лась. Свя­ти­тель Иг­на­тий не мог не вы­ра­зить сво­е­го удив­ле­ния и ува­же­ния и го­во­рил, что рад был встре­тить та­ко­го ино­ка, об­ра­зо­ван­но­го и опыт­но­го в ду­хов­ных пред­ме­тах, зна­ко­мо­го так­же и со свет­ски­ми на­у­ка­ми. По­чет­ный этот гость очень рас­хва­ли­вал его, на­зы­вая Иоси­фом Пре­крас­ным и при­пи­сы­вая ему боль­шие до­сто­ин­ства.

По вы­хо­де от свя­ти­те­ля Иг­на­тия, на пол­пу­ти к ски­ту, мо­ло­до­го ино­ка встре­тил пре­по­доб­ный ста­рец Ма­ка­рий, окру­жен­ный людь­ми, и, ед­ва услы­шал о по­хва­ле из уст свя­ти­те­ля Иг­на­тия, тот­час при­нял гроз­ный вид и при всех на­чал уко­рять его. За­кон­чил ба­тюш­ка сло­вом, уве­ща­ю­щим его не воз­но­сить­ся: «А ты что во­об­ра­зил о се­бе, что ты та­кой ум­ный? Ведь прео­свя­щен­ный из лю­без­но­сти ска­зал те­бе так, а ты и уши раз­ве­сил, ду­мая, что это прав­да».

Сам же ста­рец по­том ска­зал быв­шим с ним: «Ведь как вот не про­брать? Он мо­нах вни­ма­тель­ный, ум­ный, об­ра­зо­ван­ный и ува­жа­е­мый вот та­ки­ми людь­ми. Дол­го ли за­гор­дить­ся?..» – чем под­твер­дил оцен­ку, дан­ную бу­ду­ще­му стар­цу Ана­то­лию бо­го­муд­рым Иг­на­ти­ем. Не зря пре­по­доб­ный Ма­ка­рий ино­гда на­зы­вал от­ца Ана­то­лия вы­со­чай­шим, – с од­ной сто­ро­ны, об­ра­щая как бы вни­ма­ние на его вы­со­кий рост, с дру­гой же – ука­зы­вая на вы­со­ту его ду­хов­но­го устро­е­ния.

Позд­нее, воз­мож­но, вспо­ми­ная и этот слу­чай, пре­по­доб­ный Ана­то­лий на­пи­шет о при­об­ре­те­нии сми­ре­ния: «Ска­зы­ваю те­бе луч­шее сред­ство при­об­ре­сти сми­ре­ние. Это вот что: вся­кую боль, ко­то­рая ко­лет гор­дое серд­це, по­тер­петь... Нач­ни так и уви­дишь... Глав­ное, ты не по­ни­ма­ешь, что эта-то боль, это-то са­мое острое жа­ло, ука­лы­ва­ю­щее чув­стви­тель­ность серд­ца, и есть са­мый на­сто­я­щий ис­точ­ник ми­ло­стей Бо­жи­их и сми­ре­ния. В них-то со­кро­вен­на есть ми­лость Бо­жия».

Бли­жай­ший со­труд­ник и по­мощ­ник

По­сле смер­ти стар­ца Ма­ка­рия в 1860 го­ду пре­по­доб­ные Ам­вро­сий и Ана­то­лий, по­те­ряв лю­би­мо­го стар­ца и на­став­ни­ка, очень сбли­зи­лись меж­ду со­бой. В 1860-ые го­ды по бла­го­сло­ве­нию стар­ца Ам­вро­сия отец Ана­то­лий при­ни­мал уча­стие в под­го­тов­ке оп­тин­ских из­да­ний тво­ре­ний ав­вы До­ро­фея, Си­мео­на Но­во­го Бо­го­сло­ва, пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра Сту­ди­та.

Поз­же ста­рец Ам­вро­сий стал по­сы­лать пре­по­доб­но­го Ана­то­лия в мо­на­стыр­скую го­сти­ни­цу уте­шать скор­бя­щих. А ко­гда уви­дел про­зор­ли­вый ста­рец, что уче­ник со­зрел для то­го, чтобы на­став­лять дру­гих в ду­хов­ном де­ла­нии, то стал по­сте­пен­но вво­дить его в стар­че­ский труд, го­то­вя се­бе бли­жай­ше­го со­труд­ни­ка и по­мощ­ни­ка. В 1870 го­ду пре­по­доб­ный Ана­то­лий был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­мо­на­ха, ему бы­ло со­рок шесть лет.

А уже в сле­ду­ю­щем го­ду он по­лу­чил на­зна­че­ние на­сто­я­те­ля Спа­со-Ор­лов­ско­го мо­на­сты­ря с воз­ве­де­ни­ем в сан ар­хи­манд­ри­та. Но лю­бовь к род­ной Оп­ти­ной и стар­цу Ам­вро­сию за­ста­ви­ла от­ка­зать­ся от по­чет­но­го на­зна­че­ния. Пре­по­доб­ный Ам­вро­сий вы­про­сил его се­бе сна­ча­ла в по­мощ­ни­ки, по­том в бла­го­чин­ные ски­та.

Скром­ность и сми­ре­ние

Сми­рен­ный отец Ана­то­лий все на­зна­че­ния при­ни­мал из по­слу­ша­ния лю­би­мо­му стар­цу, ни­ко­гда не тще­сла­вил­ся вла­стью. Сам он впо­след­ствии рас­ска­зы­вал, что по его на­зна­че­нии бла­го­чин­ным об этом мно­гие и не зна­ли дол­гое вре­мя. Од­на­жды он шёл и уви­дел, что бра­тия де­ла­ют что-то нелад­ное. Отец Ана­то­лий сде­лал вы­го­вор, ему же в от­вет за­да­ли во­прос: а вам ка­кое де­ло? И очень сму­ти­лись, ко­гда кто-то по­до­шед­ший ска­зал им, что это бла­го­чин­ный. Ста­ли про­сить про­ще­ния, и чтобы он не го­во­рил ар­хи­манд­ри­ту.

Отец Ана­то­лий от­цу ар­хи­манд­ри­ту не ска­зал, да и во­об­ще он преж­де, чем до­ло­жить на­чаль­ни­ку что-ли­бо из про­ступ­ков бра­тии, спра­ши­вал со­ве­та у от­ца Ам­вро­сия. Во­об­ще он не лю­бил ни вы­став­лять­ся, и не тре­бо­вал се­бе по­чё­та. И очень дол­гое вре­мя, бу­дучи уже иеро­мо­на­хом, про­дол­жал по­лу­чать до­лю чай­ную иеро­дья­ко­на.

Ре­ко­мен­дую: мой на­чаль­ник

А в 1874 го­ду, в воз­расте пя­ти­де­ся­ти лет, за по­слу­ша­ние пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию при­нял отец Ана­то­лий долж­ность ски­то­на­чаль­ни­ка. Он про­дол­жал с по­чте­ни­ем от­но­сить­ся к стар­цу Ам­вро­сию и став его пря­мым на­чаль­ни­ком. Од­на­жды отец Ам­вро­сий, по­бе­се­до­вав с от­цом Ана­то­ли­ем, сто­я­щим пе­ред ним как все­гда, из по­чте­ния, на ко­ле­нях, по­до­звал к се­бе од­ну осо­бу и, по­ка­зы­вая на пре­по­доб­но­го Ана­то­лия, ска­зал: «Ре­ко­мен­дую: мой на­чаль­ник», пре­по­дав этим урок сми­ре­ния и по­слу­ша­ния.

А что ска­зал отец Ана­то­лий?

По долж­но­сти ду­хов­ни­ка, ски­то­на­чаль­ни­ка, пре­по­доб­ный Ана­то­лий с лю­бо­вью за­бо­тил­ся о бра­тии, при­чём не толь­ко об их ду­хов­ном пре­успе­я­нии, но и об их по­все­днев­ных нуж­дах. Ко­гда к от­цу Ам­вро­сию об­ра­ща­лись по де­лам ски­та, он от­сы­лал всех к от­цу Ана­то­лию, к сво­е­му на­чаль­ни­ку, как он его на­зы­вал. А отец Ана­то­лий сво­их ду­хов­ных чад по всем важ­ным во­про­сам от­прав­лял за со­ве­том к от­цу Ам­вро­сию. Ста­рец Ам­вро­сий в та­ких слу­ча­ях все­гда спра­ши­вал: «А что ска­зал отец Ана­то­лий?» И все­гда учи­ты­вал его мне­ние. Та­ким об­ра­зом, меж­ду дву­мя стар­ца­ми ца­ри­ло еди­но­ду­шие и лю­бовь.

Окорм­ле­ние Ша­мор­дин­ской оби­те­ли

Пре­по­доб­но­му Ана­то­лию по­ру­чил ста­рец Ам­вро­сий и окорм­ле­ние но­во­со­здан­ной Ша­мор­дин­ской жен­ской оби­те­ли. Он не раз го­во­рил сест­рам: «Я ред­ко бе­ру вас к се­бе (на бе­се­ду), по­то­му что я за вас спо­ко­ен: вы с от­цом Ана­то­ли­ем». Ста­рец Ам­вро­сий неред­ко от­ме­чал, что от­цу Ана­то­лию дан осо­бый дар уте­шать мо­ло­дых.

Ко­гда в Ша­мор­ди­но бы­ла устро­е­на цер­ковь, отец Ана­то­лий сам учил се­стёр уста­ву Бо­го­слу­же­ния, при­вёз им Ти­пи­кон, учил се­стёр петь, со­вер­шать пя­ти­сот­ни­цу (мо­на­ше­ское мо­лит­вен­ное пра­ви­ло).

Два­дцать один год слу­жил пре­по­доб­ный Ана­то­лий на­сель­ни­цам Ша­мор­дин­ской оби­те­ли. К пре­по­доб­но­му Ам­вро­сию сёст­ры об­ра­ща­лись как к стар­цу, а к пре­по­доб­но­му Ана­то­лию как к от­цу, ко­то­рый знал все их нуж­ды, все скор­би и ис­ку­ше­ния. По бла­го­сло­ве­нию от­ца Ам­вро­сия пре­по­доб­ный Ана­то­лий ду­хов­но окорм­лял так­же мо­на­хинь це­ло­го ря­да епар­хий: Ка­луж­ской, Мос­ков­ской, Смо­лен­ской, Туль­ской, Ор­лов­ской, Кур­ской.

Непро­стое де­ло – ду­хов­ное во­ди­тель­ство, и еще бо­лее непро­стое – окорм­ле­ние жен­ских мо­на­сты­рей. На­до бы­ло быть до­ста­точ­но ис­ку­шен­ным, чтобы, рас­пу­ты­вая «узел­ки» ду­хов­ной бра­ни, не по­ра­нить ду­ши, не оскор­бить су­ро­во­стью и не под­дать­ся раз­дра­же­нию, ко­гда пло­дов по­дви­га бы­ло еще не вид­но.

И как отец Ана­то­лий ни бе­гал ми­ра, как ни уеди­нял­ся он от жен­ско­го об­ще­ства, – ему всю жизнь свою при­шлось про­ве­сти и уме­реть на лю­дях, и мно­го по­тру­дить­ся для жен­ско­го мо­на­ше­ства. И его тру­ды по бла­го­устро­е­нию внут­рен­ней жиз­ни в но­во­ос­но­ван­ной оби­те­ли Ша­мор­ди­но не толь­ко глу­бо­ко ин­те­рес­ны во­об­ще, но и по­учи­тель­ны ещё на бу­ду­щее вре­мя для мно­гих как ино­ков, так и са­мих ино­кинь.

А вам вве­ря­ет­ся по­пе­че­ние о ду­шах

Спо­движ­ни­ца­ми стар­цу Ам­вро­сию и неза­бвен­ны­ми пер­во­на­чаль­ни­ца­ми Ша­мор­дин­ской оби­те­ли бы­ли мать Ам­вро­сия, мать Со­фия и мать Ев­фро­си­ния. По­след­няя схо­ро­ни­ла обо­их стар­цев и по­чи­ла по­сле них. А пер­вые две по­чи­ли ещё при жиз­ни обо­их стар­цев. По­след­няя ма­туш­ка-игу­ме­ния Ев­фро­си­ния бы­ла по­сто­ян­ною спо­движ­ни­цею от­ца Ана­то­лия и по смер­ти стар­ца Ам­вро­сия.

Отец Ана­то­лий был че­ло­ве­ком пря­мо­го ха­рак­те­ра, та­ко­го же ха­рак­те­ра бы­ла и мать Со­фия, и они оба глу­бо­ко ува­жа­ли друг дру­га. Мать Со­фия об от­це Ана­то­лии все­гда от­зы­ва­лась с глу­бо­ким по­чте­ни­ем. Она не раз го­ва­ри­ва­ла, что хо­ро­ший мо­нах ни­чем не от­ли­ча­ет­ся в при­ё­мах об­ра­ще­ния от са­мо­го бла­го­вос­пи­тан­но­го ари­сто­кра­та. Но раз­ни­ца меж­ду ни­ми есть, и боль­шая: ари­сто­крат дер­жит се­бя с так­том из при­ли­чия, а при­мер­ный мо­нах – из убеж­де­ния и люб­ви к ближ­ним. И как на об­ра­зец для под­ра­жа­ния ука­зы­ва­ла в этом слу­чае на от­ца Ана­то­лия. Ко­гда мать Со­фия сде­ла­лась на­сто­я­тель­ни­цей, она го­ва­ри­ва­ла от­цу Ана­то­лию: «Ба­тюш­ка! Мне за­бо­ты по хо­зяй­ству, а вам вве­ря­ет­ся по­пе­че­ние о ду­шах».

Неза­бвен­ное уте­ше­ние

Мать Со­фия все­гда ра­до­ва­лась при­ез­дам от­ца Ана­то­лия. И сёст­рам, ино­гда го­ре­вав­шим по­че­му-ли­бо в эти дни, в уте­ше­ние го­во­ри­ла: «Раз­ве мож­но скор­беть? Се­го­дня при­е­дет ба­тюш­ка отец Ана­то­лий». Про­гул­ки с ба­тюш­кой бы­ли для всех неза­бвен­ным уте­ше­ни­ем, ко­то­рое скра­ши­ва­ло труд­ную жизнь пер­вых на­сель­ниц оби­те­ли, жизнь, про­во­ди­мую в тя­жё­лых тру­дах и ра­бо­тах.

Сре­ди се­стёр со­хра­ни­лась па­мять об од­ной из та­ких про­гу­лок и тот раз­го­вор, ко­то­рый они ве­ли. Мать Со­фия спро­си­ла: «А что бы нам ска­за­ла мать Сар­ра, ко­то­рая трид­цать лет не вы­хо­ди­ла из пе­ще­ры, чтобы по­смот­реть на при­ро­ду?» На это отец Ана­то­лий вы­ска­зал­ся так: «Вся­кий спа­са­ет­ся сво­им пу­тём, я бо­лее со­чув­ствую тем свя­тым, ко­то­рые лю­би­ли при­ро­ду, как то: пре­по­доб­ный Сер­гий Ра­до­неж­ский, Сав­ва Зве­ни­го­род­ский, пре­по­доб­ные Ан­то­ний и Фе­о­до­сий; они вы­би­ра­ли са­мые кра­си­вые ме­ста для сво­их оби­те­лей по­то­му, что при­ро­да воз­вы­ша­ет че­ло­ве­ка к Бо­гу».

Это не отец, а неж­ная мать сво­им де­тям

Пер­вое вре­мя в Ша­мор­ди­но се­стёр бы­ло око­ло два­дца­ти с неболь­шим, все мо­ло­дые, ра­бо­ты бы­ло мно­го, скорб­но­стей нема­ло, к то­му же за­кра­ды­ва­лось опа­се­ние: устро­ит­ся ли тут мо­на­стырь. Сёст­ры са­ми об­ра­ба­ты­ва­ли зем­лю, все ра­бо­ты справ­ля­ли са­ми и неред­ко уны­ва­ли. Отец Ана­то­лий, при­ез­жая, под­дер­жи­вал в них бод­рость ду­ха и неред­ко во­оду­шев­лял их сво­им при­ме­ром. Од­на­жды сёст­ры раз­би­ва­ли на­воз и пла­ка­ли, утом­лён­ные непри­выч­ной ра­бо­той. Отец Ана­то­лий при­е­хал, взял ви­лы и сам стал рас­ки­ды­вать: уны­ния как не бы­ва­ло. Ино­гда он тру­же­ни­цам при­во­зил то пря­ни­ков мят­ных, то ба­ра­нок оп­тин­ских: так ста­рец-по­движ­ник уте­шал юных ис­ка­тель­ниц гор­не­го ми­ра.

Ко­гда же сёст­ры, жи­вя в ле­су на да­че, ску­ча­ли и бо­я­лись стра­хо­ва­ний: им ка­за­лось, что кто-то хо­дит око­ло до­ма, ре­вёт, ста­рец от­слу­жил мо­ле­бен и со­ве­то­вал ча­ще чи­тать мо­лит­ву Иису­со­ву; сёст­ры по­сле­до­ва­ли его со­ве­ту и – успо­ко­и­лись. Ко­гда сёст­ры жа­ло­ва­лись на стар­шую или не ла­ди­ли меж­ду со­бой, ста­рец участ­ли­во вхо­дил в их го­ре, раз­би­рал, при­ми­рял и на­став­лял, как впе­рёд де­лать, чтобы из­бе­гать нела­дов.

Игу­ме­нья Со­фия го­во­ри­ла о нем: «Это не отец, а неж­ная мать сво­им де­тям». А сест­ры вспо­ми­на­ли: «Не зная ни­че­го луч­ше и вы­ше ино­че­ской жиз­ни, он обыч­но скло­нял мо­ло­дых к по­ступ­ле­нию в мо­на­стырь и с осо­бен­ной оте­че­ской лю­бо­вью за­бо­тил­ся об этих еще не утвер­див­ших­ся и не опе­рив­ших­ся сво­их птен­цах». Мно­гие из се­стер и оста­ва­лись в мо­на­сты­ре толь­ко бла­го­да­ря си­ле его вли­я­ния на них.

Да­ры Свя­то­го Ду­ха

Ста­рец Ана­то­лий об­ла­дал всей пол­но­той да­ров Свя­то­го Ду­ха: да­ром про­зор­ли­во­сти и ду­хов­но­го рас­суж­де­ния, ис­це­ле­ния ду­шев­ных и те­лес­ных неду­гов. Он пре­дузна­вал о смер­ти близ­ких его ду­хов­ных де­тей, их бо­лез­ни и невзго­ды, и осто­рож­но пре­ду­пре­ждал тех, к ко­му при­бли­жа­лось ис­пы­та­ние. Вос­по­ми­на­ния его ду­хов­ных де­тей пол­ны опи­са­ни­ем по­доб­ных со­бы­тий. Упо­мя­нем неко­то­рые. Од­ной ино­кине и од­но­му ино­ку ещё за­дол­го он пре­ду­ка­зал на ожи­дав­шие их на­сто­я­тель­ства; од­ной де­вуш­ке при­от­крыл ско­рую смерть, а ино­кине бо­лезнь ног, пре­ду­пре­ждал о го­то­вя­щих­ся ис­пы­та­ни­ях и от­ре­ше­нии от по­стиг­ших скор­бей.

Был и та­кой слу­чай. Оста­лась од­на мо­ло­дая де­вуш­ка в мо­на­сты­ре; род­ные, узнав об этом, рас­сер­ди­лись и от­вер­ну­лись от нее. Мать при­е­ха­ла бы­ло, но, уви­дев твер­дое ре­ше­ние до­че­ри, в тот же день уеха­ла, не за­хо­тев да­же с ней про­стить­ся; по­чув­ство­вав свое си­рот­ство и оди­но­че­ство, сму­ти­лась ду­хом юная по­движ­ни­ца и, горь­ко за­пла­кав, по­шла к ба­тюш­ке Ана­то­лию. Си­дя в при­ем­ной, она через несколь­ко ми­нут услы­ха­ла за две­рью в ко­ри­до­ре сна­ча­ла ша­ги, а за­тем го­лос, пев­ший: Отец мой и мать моя оста­ви­ста мя, Гос­подь же вос­при­ят мя... (Пс.26:10). При этом дверь от­во­ри­лась и на по­ро­ге по­ка­зал­ся пре­по­доб­ный Ана­то­лий, свет­лый, ра­дост­ный. Несо­мнен­но, что стар­цу свы­ше бы­ло от­кры­то про­ис­шед­шее, и смысл его он вы­ра­зил сло­ва­ми псал­ма.

В са­мой на­руж­но­сти стар­ца от­ра­жа­лась его ду­хов­ная вы­со­та и вы­со­кое мо­лит­вен­ное на­стро­е­ние. Да­же в ме­ло­чах бы­ло вид­но по­ра­зи­тель­ное его сми­ре­ние; рев­ность ду­ха и скром­ность его бы­ла чуж­да как че­ло­ве­ко­угод­ни­че­ства, так и ви­ди­мо­го су­ро­во­го по­движ­ни­че­ства.

Он был очень до­вер­чив и сам, от­но­сясь ко всем про­сто, ни­ко­гда не по­до­зре­вал в ком-ни­будь лжи или об­ма­на. Ча­сто, вы­слу­шав рас­сказ ко­го-ни­будь о сво­их скор­бях, он при­ни­мал это близ­ко к серд­цу и скор­бел об этом че­ло­ве­ке. Ино­гда кто-ни­будь ска­жет ему: «Ба­тюш­ка, да прав­ду ли они вам го­во­ри­ли?» Ба­тюш­ка от­ве­чал: «Да за­чем же они бу­дут ме­ня об­ма­ны­вать?»

Он тер­петь не мог ли­це­ме­рия и ле­сти, лю­бил пря­мо­ту и от­кро­вен­ность, и сам был очень пря­мой. В об­ра­ще­нии сво­ем про­сто­тою он очень на­по­ми­нал стар­ца Льва, ко­то­ро­му он вер­но и под­ра­жал. Ба­тюш­ка отец Ам­вро­сий го­во­рил о нём сло­ва­ми Еван­ге­лия: «Это из­ра­иль­тя­нин, в нем же ле­сти нет».

Невоз­мож­но опи­сать доб­ро­ту и лю­бовь от­ца Ана­то­лия к ближ­ним, – он ду­шу го­тов был по­ло­жить за дру­гих; мно­го он тер­пел от лю­дей, но ни­ко­гда не бо­ял­ся, что про него ска­жут дур­ное, а ра­до­вал­ся, ко­гда слы­шал что невы­год­ное, го­во­ря: «Ви­дел бы Бог прав­ду». Ино­гда он го­во­рил: «Мне это всё рав­но, что про ме­ня ска­жут, прав­да вы­ше все­го, у свя­то­го Ма­ка­рия Еги­пет­ско­го ска­за­но, что он две­на­дцать лет про­сил у Бо­га да­ро­вать ему про­сто­ту; а я сем­на­дцать лет про­сил и не мо­гу ра­ди люд­ских мне­ний по­сту­пать­ся ею».

С боль­шой лю­бо­вью вспо­ми­ная стар­ца Ана­то­лия, отец Вар­со­но­фий го­во­рил сво­е­му ке­лей­ни­ку Ни­ко­ну (Бе­ля­е­ву): «Он лю­бил Бо­га, как толь­ко мож­но Его лю­бить. И это чув­ство­ва­лось вся­ко­му, кто к нему при­хо­дил. Вра­гов у него не бы­ло, он всех лю­бил, да­же тех, ко­то­рые его не лю­би­ли: он их как бы бо­лее лю­бил, чем дру­гих».

К.Н. Леон­тьев хо­ро­шо знал от­ца Ана­то­лия, счи­тая его од­ной из свое­об­раз­ней­ших лич­но­стей сре­ди на­сель­ни­ков оби­те­ли. Вос­хи­ща­ясь муд­ро­стью стар­ца Ам­вро­сия, он пи­сал: «Здесь бы­ли и есть ду­хов­ни­ки, ко­то­рые про­ще его серд­цем: на­при­мер, отец Ана­то­лий, ски­то­на­чаль­ник. Это, как зо­вет его один из его по­чи­та­те­лей, – огром­ное ди­тя (серд­цем, ха­рак­те­ром). Увле­ка­ю­щий­ся, жа­лост­ли­вый, бес­ко­неч­но доб­рый, до­вер­чи­вый до на­ив­но­сти, без вся­кой при­род­ной хит­ро­сти и лов­ко­сти, при этом не толь­ко не глу­пый и да­же не про­стой умом, но очень мыс­ля­щий, лю­бя­щий по­фи­ло­соф­ство­вать и по­бо­го­слов­ство­вать се­рьез­но. По­ни­ма­ет пре­крас­но (по-мо­е­му, луч­ше от­ца Ам­вро­сия) тео­ре­ти­че­ские во­про­сы во­об­ще».

Все­гда сер­деч­ный и вни­ма­тель­ный к род­ным, пре­по­доб­ный Ана­то­лий и к ним от­но­сил­ся не бо­лее лю­бя­ще, как и к про­чим: все ему уже бы­ли род­ные, – его серд­це го­ре­ло лю­бо­вью Хри­сто­вой. Ко­гда он слу­жил ли­тур­гию, по­сле вни­ма­тель­но­го и тща­тель­но­го при­го­тов­ле­ния, и во вре­мя Хе­ру­вим­ской сто­ял с воз­де­ты­ми го­ре ру­ка­ми, этот пре­клон­ный ста­рец, по­ис­ти­не, ка­зал­ся уже незем­ным оби­та­те­лем для чту­щей его бра­тии.

Его оте­че­ское, люб­ве­обиль­ное и в то же вре­мя твер­дое пас­тыр­ское окорм­ле­ние взрас­ти­ло та­ких ве­ли­ких стар­цев Оп­ти­ной пу­сты­ни по­след­них вре­мен, как схи­ар­хи­манд­рит Вар­со­но­фий и иерос­хи­мо­нах Нек­та­рий.

Уро­ки пре­по­доб­но­го Ана­то­лия

О стар­че­ском окорм­ле­нии

Вы­со­ко ста­вя ино­че­ство, отец Ана­то­лий ещё бо­лее вы­со­ко це­нил стар­че­ское окорм­ле­ние. Про се­бя он го­ва­ри­вал, что дня не мог про­быть без то­го, чтобы не ви­деть стар­ца и не от­кры­вать сво­их по­мыс­лов. Он очень лю­бил рев­ност­ных в этом де­ле ино­че­ству­ю­щих, со­ве­то­вал ча­ще и чи­ще ка­ять­ся во всём, вы­яс­нял це­ну по­ка­я­ния. Он со­ве­то­вал по­сто­ян­но при­но­сить сер­деч­ное по­ка­я­ние Гос­по­ду, а от от­ца ду­хов­но­го ни­че­го не скры­вать. «Люб­лю, – го­во­рил ста­рец, – тех, кто все от­кро­вен­но го­во­рит о се­бе. Враг не мо­жет ни­че­го по­се­ять там, где все от­кры­ва­ет­ся ду­хов­но­му от­цу».

Поль­зу от­кро­ве­ния по­мыс­лов он, в част­но­сти, опре­де­лял в том, что это от­кро­ве­ние по­мыс­лов раз­ви­ва­ет со­зна­ние и бо­лез­но­ва­ние о сво­ей гре­хов­но­сти, от­че­го и раз­ви­ва­ет­ся столь нуж­ное для де­ла спа­се­ния сми­ре­ние. Ко­гда со­ве­тов стар­ца не ис­пол­ня­ли или де­ла­ли на­обо­рот, не име­ли ми­ра ду­шев­но­го и по­лу­ча­ли вред, а не поль­зу.

О си­ле мо­лит­вы ду­хов­но­го от­ца за своё ча­до ста­рец Ана­то­лий при­во­дил сво­ей ду­хов­ной до­че­ри при­мер из Па­те­ри­ка:

«Один брат, по­гряз­ший в гре­хах, стал уми­рать. Игу­мен с бра­ти­ей стал мо­лить­ся за него. И ви­дит ви­де­ние: гро­мад­ный змей вса­сы­ва­ет это­го бра­та, но не мо­жет всо­сать по­то­му, что отец за него мо­лит­ся.

Но бра­ту это­му так том­но от это­го ду­шев­но­го и те­лес­но­го том­ле­ния, что он сам уже умо­ля­ет от­ца сво­е­го, чтобы он не мо­лил­ся, пусть, го­во­рит, уж луч­ше по­гло­тит ме­ня змий, толь­ко не то­ми ме­ня. Не есть ли безу­мие: буд­то в утро­бе змия луч­ше, чем на­по­ло­ви­ну втя­ну­то­му в пасть! Но ста­рец не внял его моль­бе, а про­дол­жал мо­лить­ся и вы­сво­бо­дил бра­та от па­сти змия».

Чи­тай мо­лит­ву Иису­со­ву и спа­сёшь­ся

О ве­ли­кой си­ле мо­лит­вы стар­ца Ана­то­лия сви­де­тель­ство­вал сам пре­по­доб­ный Ам­вро­сий: «Ему та­кая да­на мо­лит­ва и бла­го­дать, ка­кая еди­но­му из ты­ся­чи да­ет­ся». Бу­дучи сам пла­мен­ным мо­лит­вен­ни­ком, де­ла­те­лем мо­лит­вы Иису­со­вой, это­му он учил и ду­хов­ных чад. Он всем и ча­сто на­по­ми­нал о необ­хо­ди­мо­сти по­сто­ян­ной Иису­со­вой мо­лит­вы и со­блю­де­нии чи­сто­ты серд­ца.

Обу­чая се­стер Иису­со­вой мо­лит­ве, он за­ни­мал­ся с ни­ми как с ма­лень­ки­ми детьми; зная, что они по мо­ло­до­сти сво­ей еще не мо­гут по­нять ее ду­хов­ной глу­би­ны и в то же вре­мя на опы­те из­ве­дав ее та­ин­ствен­ную си­лу, он ста­рал­ся хоть чем-ни­будь при­охо­тить юные ду­ши к этой див­ной мо­лит­ве и го­во­рил, бы­ва­ло: «Я бу­ду те­бе го­стин­цев да­вать, толь­ко чи­тай непре­стан­но: Гос­по­ди, Иису­се Хри­сте, Сыне Бо­жий, по­ми­луй мя, греш­ную»...

Ко­гда од­на ино­ки­ня ска­за­ла, что у неё пло­хое зре­ние, чи­тать труд­но, он от­ве­тил: «Чи­тай мо­лит­ву Иису­со­ву и спа­сёшь­ся». За­ня­тым по­слу­ша­ни­я­ми он осо­бен­но со­ве­то­вал при­ле­жать мо­лит­ве Иису­со­вой вза­мен пра­вил.

Дру­гая ино­ки­ня сви­де­тель­ство­ва­ла: «Я по по­ступ­ле­нии в мо­на­стырь за­бо­ле­ла. Мне бы­ло пят­на­дцать лет, док­то­ра на­шли у ме­ня по­рок серд­ца и гор­ло­вую ча­хот­ку и ска­за­ли, что я ско­ро умру, но мне не хо­те­лось уми­рать. Ба­тюш­ка ска­зал мне: „Чи­тай, как мо­жешь, и си­дя, и лё­жа, мо­лит­ву Иису­со­ву, и всё прой­дёт“. Так я и сде­ла­ла и за свя­ты­ми его мо­лит­ва­ми вы­здо­ро­ве­ла. И с тех пор про­шло два­дцать три го­да, и я жи­ву и по­слу­ша­ние несу по си­лам, и по ке­ллии де­лаю всё для се­бя, хо­тя и не имею боль­шо­го здо­ро­вья, но преж­де не мог­ла и по ке­ллии хо­дить».

Толь­ко Бог и ду­ша

О мо­лит­ве отец Ана­то­лий го­во­рил ещё и так: «На­до мо­лить­ся Бо­гу, чтобы меж­ду ду­шой мо­ля­ще­го­ся и Бо­гом ни­че­го не бы­ло и ни­ко­го. Толь­ко Бог и ду­ша. Чтобы мо­ля­щий­ся не чув­ство­вал ни неба, ни зем­ли и ни­че­го, кро­ме Бо­га, а то мо­лит­ва бу­дет несо­вер­шен­ная. Ко­гда мо­лишь­ся под впе­чат­ле­ни­ем хо­ро­ше­го пе­ния или чте­ния, эта мо­лит­ва ещё не есть ис­тин­ная мо­лит­ва. Вот ис­тин­ная мо­лит­ва: про­рок Илия по­ло­жил го­ло­ву на ко­ле­ни, мо­лясь, и в несколь­ко ми­нут умо­лил Гос­по­да из­ме­нить гнев свой на ми­лость».

В церк­ви стой как Ан­гел

Стро­го тре­бо­вал отец Ана­то­лий от сво­их ду­хов­ных де­тей бла­го­го­вей­но­го вни­ма­ния в церк­ви. «В церк­ви стой как Ан­гел, – го­во­рил он, – не раз­го­ва­ри­вай и не огля­ды­вай­ся, по­то­му что цер­ковь есть зем­ное Небо. Идя из церк­ви, чи­тай: „Бо­го­ро­ди­це Де­во, ра­дуй­ся...“ – и ни с кем не за­го­ва­ри­вай, а то бу­дешь по­доб­на со­су­ду, ко­то­рый был по­лон, да до­ро­гой рас­плес­кал­ся. Ко­гда го­ве­ешь, то­гда осо­бен­но при­леж­но чи­тай мо­лит­ву Иису­со­ву. Ко­гда идёшь при­об­щать­ся, то в эту обед­ню осо­бен­но смот­ри за со­бой, ни с кем не го­во­ри и ни­ку­да не об­ра­щай сво­их по­мыс­лов. Иди к Ча­ше со спо­кой­ной ду­шой, при­зы­вая мо­лит­вы сво­е­го ду­хов­но­го от­ца. Бой­ся в хра­ме сму­тить чью-ни­будь ду­шу; ты идёшь про­сить ми­ло­сти у Бо­га и в Его же хра­ме оскорб­ля­ешь сво­е­го ближ­не­го».

Тре­буя со­вер­ше­ния стро­го устав­но­го бо­го­слу­же­ния, неопу­сти­тель­но­го хож­де­ния в цер­ковь и бла­го­го­вей­но­го в ней сто­я­ния, ста­рец Ана­то­лий не одоб­рял дей­ствий тех, кто, бу­дучи ис­том­лён по­слу­ша­ни­ем, до­би­вал­ся непре­мен­но вы­пол­нить все и цер­ков­ные и ке­лей­ные пра­ви­ла, ви­дя в этом недоб­рые за­чат­ки ду­хов­ной гор­до­сти.

Не бла­го­слов­лял са­дить­ся во вре­мя чте­ния пер­вой ка­физ­мы за вос­крес­ным бде­ни­ем, ука­зы­вая при этом на игу­ме­на Ан­то­ния (бра­та ар­хи­манд­ри­та Мо­и­сея), у ко­то­ро­го но­ги бы­ли в ра­нах, но он ни­ко­гда в это вре­мя не са­дил­ся. Не бла­го­слов­лял вы­хо­дить из церк­ви во вре­мя чте­ния ка­физм, го­во­ря: «Вол­ки бе­га­ют, ута­щат».

По­ко­ряй­ся во­ле Бо­жи­ей

На­сколь­ко за­бо­тил­ся отец Ана­то­лий о ду­хов­ном пре­успе­я­нии сво­их чад, вос­пи­ты­вая в них чут­кость со­ве­сти и при­учая к те­лес­ным тру­дам, на­столь­ко же муд­ро охра­нял от вся­ко­го по­во­да к тще­сла­вию и са­мо­мне­нию вслед­ствие взя­тых на се­бя по­дви­гов.

Од­на мо­на­хи­ня бы­ла так боль­на, что не мог­ла нести по­слу­ша­ния. И ко­гда отец Ана­то­лий на­ве­стил её, она ска­за­ла: «Я по­слу­ша­ния ни­ка­ко­го не несу: бла­го­сло­ви­те мне взять на се­бя по­двиг жить од­ной, чтобы по­стить­ся, мо­лить­ся и спать на го­лых дос­ках».

Отец Ана­то­лий от­ве­тил: «Сколь­ко те­бе ни си­деть в уг­лу, по­не­во­ле ты взду­ма­ешь о сво­их по­дви­гах; ты зна­ешь, лу­ка­вый не ест, не пьёт и не спит, а всё в без­дне жи­вёт, по­то­му что у него нет сми­ре­ния. Это враг ис­ку­ша­ет. Ка­кие те­бе по­дви­ги? С те­бя до­воль­но и бо­лез­ни. Тер­пи, что Гос­подь те­бе дал. А ты по­ко­ряй­ся во­ле Бо­жи­ей, вот те­бе и по­двиг, чи­тай Иису­со­ву мо­лит­ву, по­дви­ги есть ли­стья, а Иису­со­ва мо­лит­ва есть ко­рень и плод все­го. Сми­ряй­ся, во всём се­бя уко­ряй, с бла­го­да­ре­ни­ем неси бо­лез­ни и скор­би, – это пре­вы­ше по­ста и по­дви­гов и всех по­слу­ша­ний».

Об­ще­жи­тие – шко­ла для вы­ра­бот­ки сми­ре­ния

Отец Ана­то­лий на об­ще­жи­тие смот­рел как на пре­крас­ную шко­лу для вы­ра­бот­ки сми­ре­ния и тер­пе­ния. Он го­ва­ри­вал во объ­яс­не­ние мыс­ли, что об­ще­жи­тие умерщ­вля­ет стра­сти, так «в но­ре и змея си­дит ти­хо, а тронь её, она и за­ши­пит. Так и в об­щине. Возь­ми раз­ных кам­ней, по­ло­жи в ме­шок и дол­го тря­си, они ста­нут круг­лы­ми – так и в об­щине. В по­тол­ке гвоз­ди тём­ные. На по­лу свет­лые – по­то­му, что по ним хо­дят, и они ста­но­вят­ся бле­стя­щи­ми. Так и мо­нах, очи­щен­ный скор­бя­ми, бы­ва­ет све­тел».

О тер­пе­нии

Отец Ана­то­лий пре­ду­пре­ждал, что, ес­ли Гос­подь по­пустит ис­пы­та­ния, чтобы сми­рить че­ло­ве­ка, то не толь­ко на­чаль­ни­ца, сёст­ры, чу­жие, свои, да­же, по сло­ву Иса­а­ка Си­ри­на, вся тварь вос­станет на та­ко­го че­ло­ве­ка. Од­на ду­хов­ная дочь жа­ло­ва­лась на вре­мен­ную свою на­чаль­ни­цу Пе­ла­гею, что та невзлю­би­ла её. Ба­тюш­ка от­ве­чал: «Ду­маю, не Пе­ла­гея, так Аку­ли­на или Ари­на, а мо­зо­лить те­бя бу­дут. И ни ма­туш­ки, ни ба­тюш­ки те­бя не спа­сут. А спа­сёт те­бя толь­ко один врач, сто раз те­бе ре­ко­мен­до­ван­ный – тер­пе­ние».

А ко­гда од­на из се­стёр ста­ла про­сить от­ца Ана­то­лия на­учить её тер­пе­нию, он от­ве­тил: «Ты, ма­туш­ка, про­сишь на­учить те­бя тер­пе­нию... Чуд­ная ты ка­кая! Её учит Бог! Её учат лю­ди – сёст­ры! Её учат об­сто­я­ния всей жиз­ни! И все они учат те­бя тер­пе­нию, учат де­лом, са­мою ве­щию, са­мим есте­ством спо­соб­но­сти тер­петь – ты про­сишь у ме­ня уро­ка тео­ре­ти­че­ско­го тер­пе­ния... Тер­пи всё на­хо­дя­щее – и спа­сёшь­ся!»

О борь­бе с блуд­ной стра­стью

Од­на сест­ра жа­ло­ва­лась ба­тюш­ке, что со­сед­ка по ке­ллиям име­ет пло­хой ха­рак­тер, и ей очень труд­но с ней ужить­ся. А так­же се­то­ва­ла на то, что одоле­ва­ют её блуд­ные по­мыс­лы, и она не зна­ет, как с ни­ми спра­вить­ся.

Отец Ана­то­лий от­ве­чал ей: «Ты в од­но вре­мя жа­лу­ешь­ся на несо­глас­ную с то­бой со­сед­ку и на блуд­ную страсть. Несмыс­лен­ная ты мо­на­хи­ня! Её жжёт спра­ва ог­нём, а сле­ва об­да­ёт хо­лод­ною во­дою. Да, несмыс­лен­ная ты, возь­ми во­ды и за­лей ею огонь! То есть по­тер­пи немощ­ной сест­ре! И страсть блу­да угаснет. Ведь эта страсть жи­вёт и под­дер­жи­ва­ет­ся адским под­гнё­том (под­жё­гой) – гор­до­стью и нетер­пе­ни­ем! По­тер­пи, и спа­сёшь­ся!»

О по­слу­ша­нии

Все по­слу­ша­ния пре­по­доб­ный Ана­то­лий объ­яс­нял как ви­ды слу­же­ния Гос­по­ду и учил тер­пе­ли­во­му несе­нию неиз­беж­но свя­зан­ных с чест­ным ис­пол­не­ни­ем вся­ко­го де­ла при­скорб­но­стей. Бу­дя ду­хов­ные за­про­сы, ду­хов­ную на­стро­ен­ность, вос­пи­ты­вая чут­кость со­ве­сти, ста­рец при­учал се­стёр и к те­лес­ным тру­дам. Тем, кто от­ка­зы­вал­ся от тя­жё­лых по­слу­ша­ний, отец Ана­то­лий го­ва­ри­вал, что нуж­но и луч­ше по­тер­петь, по­то­му что по вре­ме­ни всё устро­ит­ся к луч­ше­му.

Од­на сест­ра тя­го­ти­лась по­слу­ша­ни­ем, ста­рец ска­зал толь­ко: «По­тер­пи ма­лость». Про­шло немно­го вре­ме­ни, она за­бо­ле­ла, а ко­гда опра­ви­лась, ей да­ли но­вое по­слу­ша­ние, и она осво­бо­ди­лась от тя­жё­ло­го. Дру­гая сест­ра тя­го­ти­лась в раз­ное вре­мя раз­ны­ми по­слу­ша­ни­я­ми и жа­ло­ва­лась от­цу Ана­то­лию. Он уте­шал, убеж­дая тер­петь, при­чём од­на­жды, ко­гда она спро­си­ла: «Ко­гда ме­ня вы­ве­дут с по­слу­ша­ния?», он от­ве­тил: «Ко­гда ис­пра­вишь­ся».

Дру­гой сво­ей ду­хов­ной до­че­ри, по­про­сив­шей у него бла­го­сло­ве­ние на при­об­ре­те­ние Еван­ге­лия и Псал­ти­ри, пре­по­доб­ный Ана­то­лий по­со­ве­то­вал:

– Ку­пить ку­пи, но, глав­ное, неле­ност­но ис­пол­няй по­слу­ша­ние, сми­ряй­ся и всё тер­пи. Это бу­дет вы­ше по­ста и мо­лит­вы.

Дер­жать се­бя в чув­стве го­тов­но­сти к скор­бям

Уча тер­пе­нию, он го­во­рил ещё и так: «Возь­ми ка­мень, бей его, хва­ли. Он бу­дет мол­чать – так и ты будь в оскорб­ле­ни­ях». Уте­шая скор­бя­щих на по­слу­ша­ни­ях, отец Ана­то­лий ино­гда рас­ска­зы­вал что-ли­бо из жи­тий свя­тых под­хо­дя­щее, ино­гда вспо­ми­нал ви­ден­ное. Од­ной сест­ре, ко­то­рая тя­го­ти­лась по­слу­ша­ни­ем в са­ду, он рас­ска­зал, что один по­движ­ник, бе­гая сла­вы в сво­ей оби­те­ли, ушёл в дру­гую и там, как про­стой, при­нуж­дён был рыть­ся в са­ду; он же­лал узнать: угод­но ли Бо­гу та­кое его де­ло, и уви­дал сон, что он умер и про­ис­хо­дил суд; на нём, ко­гда уже нече­го бы­ло по­ло­жить в за­слу­гу ему и в ослаб­ле­ние ве­са гре­хов, Ан­ге­лы бро­си­ли то­гда ло­па­ту, и она пе­ре­тя­ну­ла чаш­ку ве­сов с гре­ха­ми.

Дру­гой сест­ре, тя­го­тив­шей­ся, что её зо­вут на вся­кие по­слу­ша­ния, ста­рец толь­ко ска­зал: «Зо­вут, зна­чит, нуж­на». Тре­тьей ска­зал, ко­гда тя­го­ти­лась под­би­рать кар­то­фель, что и он этим де­лом лю­бил ино­гда за­ни­мать­ся. И все три уте­ши­лись и с но­вы­ми си­ла­ми при­ня­лись каж­дая за своё де­ло. Он учил не пре­да­вать­ся от­ча­я­нию, а для это­го все­гда дер­жать се­бя в чув­стве го­тов­но­сти к скор­бям.

О ро­по­те и же­ла­нии смер­ти

Отец Ана­то­лий очень не лю­бил, ко­гда кто в скор­би же­лал се­бе смер­ти, и об­ли­чал, а од­ну сест­ру, ко­гда она так го­во­ри­ла, при­пуг­нул: «А хо­чешь, я по­мо­люсь, и ты умрёшь?». Та, ко­неч­но: «Нет, нет!» И ста­ла про­сить про­ще­ния, по­чув­ство­вав, как ма­ло она под­го­тов­ле­на к смер­ти, ко­то­рой так лег­ко­мыс­лен­но про­си­ла се­бе.

Все­му це­на внут­рен­нее на­стро­е­ние ду­ши

Од­ной сест­ре за служ­бой при пе­нии «Твоя пес­но­слов­цы, Бо­го­ро­ди­це...» при­шла мысль, что толь­ко пев­чие по­лу­чат на­гра­ду, и она огор­чи­лась, что не пев­чая. С эти­ми ду­ма­ми она на­пра­ви­лась к стар­цу. Тот встре­тил её, трое­крат­но спро­сив: «Ты по­ёшь?» и, по­лу­чив от­ри­ца­тель­ный от­вет, ска­зал, ука­зы­вая на серд­це: «Вот то-то и де­ло, что тут-то не по­ёт­ся», при­чём ука­зал на серд­це, да­вая тем по­нять, что все­му це­на внут­рен­нее на­стро­е­ние ду­ши во вре­мя про­хож­де­ния по­слу­ша­ний, а не их ха­рак­тер.

Ес­ли б в ми­ру зна­ли...

Дру­гая сест­ра раз в скор­би при­шла к от­цу Ана­то­лию и в го­ре­сти вы­ска­за­лась: «Ах, за­чем я по­шла в мо­на­стырь?» На это он ска­зал ей: «Ес­ли б в ми­ру зна­ли, как труд­но жить в мо­на­сты­ре, то хо­тя бы их пал­кой би­ли, не по­шли бы в мо­на­стырь, луч­ше бы бо­сые хо­ди­ли, да в ми­ру; а ес­ли б зна­ли, ка­кая на­гра­да мо­на­ше­ству­ю­щим на небе, всё бы бро­си­ли и ушли бы в мо­на­стырь».

Пись­ма и по­уче­ния

Се­го­дня по­уче­ния от­ца Ана­то­лия вклю­че­ны во мно­гие сбор­ни­ки, и, чи­тая их, за­ме­ча­ешь, сколь­ко тер­пе­ния по­ло­жил ба­тюш­ка, ото­гре­вая се­стер сво­им вни­ма­ни­ем и по­не­мно­гу ис­прав­ляя внут­рен­ний строй каж­дой – раз­но­го воз­рас­та, раз­но­го устро­е­ния.

Два­дца­ти­лет­нюю он обод­ря­ет шут­кой и удер­жи­ва­ет от же­ла­ния опе­ре­дить вре­мя: «Не уны­вай. Хоть ты и бо­ри­ма от стра­стей – несмот­ря, как пи­шешь, на свои пре­клон­ные ле­та, так как те­бе уже бо­лее два­дца­ти лет, – но ты все-та­ки не уны­вай. Стра­сти бо­рют ино­гда и в 30, и в 40, и в 50, и в 60, и в 70 лет».

Бо­лее стар­шую по воз­рас­ту удер­жи­ва­ет от «мне­ния»: «Де­лай по си­ле и не це­ни са­ма сво­их за­слуг, и не счи­тай доб­ро­де­те­лей, а зри и счис­ляй свои немо­щи и гре­хи, и Гос­подь те­бя не оста­вит ни­ко­гда».

А ослаб­лен­ную, ста­рень­кую, уте­ша­ет: по немо­щи и в ке­ллии, и да­же ле­жа мож­но по­мо­лить­ся, и не в осуж­де­ние бу­дет по­про­сить у ма­туш­ки от­пу­стить с по­слу­ша­ния, ко­гда тя­же­ло.

Осо­бен­но же бе­ре­жен ба­тюш­ка был с юны­ми, оста­вив­ши­ми мир и встре­тив­ши­ми в мо­на­сты­ре тя­го­ты и скор­би. На­по­ми­ная де­воч­кам-по­слуш­ни­цам и ино­ки­ням о том, что скор­бей не из­бе­жать ни в мо­на­сты­ре, ни за его огра­дой, он все же ука­зы­ва­ет на вы­со­ту их при­зва­ния: «Ве­нец дев­ства есть выс­шая хри­сти­ан­ская доб­ро­де­тель, она есть кра­со­та и ве­нец Церк­ви... Свя­ти­тель Ди­мит­рий Ро­стов­ский учит: „Оты­ми у Ан­ге­ла кры­лья, и он бу­дет де­ви­ца. И дай де­ви­це кры­лья, и она бу­дет Ан­гел“».

На все – своя ме­ра, все – с рас­суж­де­ни­ем, и всех, на­чи­на­ю­щих и утруж­ден­ных се­стер ба­тюш­ка уте­ша­ет: не уны­вай, уны­ние – глав­ный враг мо­на­ше­ству­ю­щих; пусть сей­час труд неле­гок, а «...до­ля мо­на­шек ужас­но вы­со­ка, отто­го она и тя­же­ла здесь».

В на­став­ле­ни­ях стар­ца Ана­то­лия есть нема­ло ве­щей, по­лез­ных и для ми­рян. Вот, на­при­мер, о хра­не­нии ми­ра, о том, что нуж­но про­щать с лег­ко­стью: «Все тер­пи – бу­дешь и са­ма мир­на, и дру­гим до­ста­вишь мир! А нач­нешь счи­тать­ся – мир по­те­ря­ешь, а с ним и спа­се­ние».

Или еще неболь­шое, но та­кое по-оте­че­ски про­ни­ца­тель­ное за­ме­ча­ние о том, как мо­лить­ся: «Не хит­ри на мо­лит­ве, а ве­ди де­ло про­ще. Гос­подь ска­зал: Аще не бу­де­те яко де­ти, не мо­же­те вни­ти в Цар­ствие Бо­жие».

Та­ких крат­ких, но за­по­ми­на­ю­щих­ся на­став­ле­ний рас­сы­па­но в его пись­мах мно­же­ство. Но что несколь­ко от­ли­ча­ет их, вы­де­ля­ет из оп­тин­ско­го на­сле­дия, это ка­кая-то осо­бен­ная, лич­ная, вы­рос­шая из жиз­нен­но­го опы­та, со­при­част­ность к тем, ко­му ве­до­мы тя­го­ты. Как об­ра­ще­ние ко всем, кто устал на подъ­еме и по­рой не на­хо­дит уже сил тер­петь по­сы­ла­е­мые ис­пы­та­ния, об­ра­ще­ны див­ные, укреп­ля­ю­щие сло­ва: «...вся­кая ду­шев­ная ра­на там вос­си­я­ет па­че до­ро­го­го ал­ма­за; но все же ра­дость все­об­щая бу­дет так ве­ли­ка, что мы толь­ко, гля­дя на ближ­них, бу­дем уте­шать­ся и ве­се­лить­ся. Так хо­ро­ши там бу­дут все стра­дав­шие здесь».

Ду­хов­ный би­сер

Муд­рое ду­хов­ное ру­ко­вод­ство, со­ве­ты пре­по­доб­но­го Ана­то­лия бы­ли ду­хов­ным би­се­ром для жаж­ду­щих стар­че­ско­го окорм­ле­ния:

«Вид­но, что ста­ра­ешь­ся и же­ла­ешь спа­стись,– толь­ко не уме­ешь, не по­ни­ма­ешь ду­хов­ной жиз­ни. Тут весь сек­рет в том, чтобы тер­петь, что Бог по­сы­ла­ет. И не уви­дишь, как в рай вой­дешь».

«Счи­тай се­бя ху­же всех, и бу­дешь луч­ше всех».

«...Тер­пе­ние твое не долж­но быть нерас­суд­ное, то есть без­от­рад­ное, а тер­пе­ние с ра­зу­мом,– что Гос­подь ви­дит все де­ла твои, са­мую ду­шу твою, как мы зрим в ли­цо лю­би­мо­го че­ло­ве­ка... Зрит и ис­пы­ту­ет: ка­ко­вою ты ока­жешь­ся в скор­бях? Ес­ли по­тер­пишь, то бу­дешь Его воз­люб­лен­ною. А ес­ли не стер­пишь и по­роп­щешь, но по­ка­ешь­ся, все-та­ки бу­дешь Его воз­люб­лен­ною».

«Мо­лит­ва к Бо­гу вся­кая до­ход­на. А ка­кая имен­но – об этом мы не зна­ем. Он – Один Су­дия пра­вед­ный, а мы мо­жем ложь при­знать за ис­ти­ну. Мо­лись и ве­руй».

«...Ска­зы­ваю по сек­ре­ту, ска­зы­ваю те­бе са­мое луч­шее сред­ство об­ре­сти сми­ре­ние. Это вот что: вся­кую боль, ко­то­рая ко­лет гор­дое серд­це, по­тер­петь. И ждать день и ночь ми­ло­сти от Все­ми­ло­сти­во­го Спа­са. Кто так ждет, непре­мен­но по­лу­чит».

«Учись быть крот­кой и мол­ча­ли­вой, и бу­дешь лю­би­ма все­ми. А рас­кры­тые чув­ства то же, что во­ро­та рас­тво­рен­ные: ту­да бе­жит и со­ба­ка, и кош­ка... и га­дят».

«Мы обя­за­ны всех лю­бить, но чтоб нас лю­би­ли, мы не сме­ем тре­бо­вать».

«Без зи­мы не бы­ло бы вес­ны, без вес­ны не бы­ло бы и ле­та. Так и в жиз­ни ду­хов­ной: немнож­ко уте­ше­ния, а за­тем немнож­ко по­скор­беть, и со­став­ля­ет­ся так по­ма­лу путь спа­се­ния».

«Бу­дем при­ни­мать всё от ру­ки Бо­жи­ей. Уте­шит – по­бла­го­да­рим. И не уте­шит – по­бла­го­да­рим».

Осо­бен­ная за­бо­та

При Ша­мор­ди­но ско­ро устро­ил­ся дет­ский при­ют, и де­тей этих ста­рец очень лю­бил. В при­ют он по­сы­лал яб­ло­ки и кон­фе­ты. Осо­бен­но мно­го за­бот при­ло­жил, ко­гда в при­юте, в его быт­ность в Ша­мор­ди­но, слу­чил­ся но­чью по­жар. Отец Ана­то­лий с ико­ной Ка­зан­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри при­шёл на ме­сто по­жа­ра, и сво­ей го­ря­чей мо­лит­вой спо­соб­ство­вал пре­кра­ще­нию бед­ствия. Де­ти ино­гда пи­са­ли ему за­бы­тые на ис­по­ве­ди гре­хи, а он от­ве­чал.

Объ­яс­няя од­ной сест­ре при­чи­ну сво­их осо­бен­ных за­бот о де­тях и мо­ло­дых, ста­рец го­во­рил: «Мо­ло­дое де­рев­це нуж­но ока­пы­вать и по­ли­вать, ина­че оно за­сохнет. Так и ду­ша юная, от­стра­нив­шись от род­ных и не ви­дя уте­ше­ния ни­от­ку­да, мо­жет прид­ти в уны­ние. Ко­гда мо­ло­дое де­ре­во по­ли­ва­ют, и оно при­мет­ся и бу­дет рас­ти, то­гда уже не тре­бу­ет­ся ухо­да, и его остав­ля­ют без та­кой за­бот­ли­во­сти, как бы­ло ра­нее».

Ду­хов­ное си­рот­ство

Де­ся­то­го ок­тяб­ря 1891 го­да скон­чал­ся ста­рец Ам­вро­сий. Его кон­чи­на бы­ла неза­ме­ни­мой утра­той для всех, кто его знал, но осо­бен­но для без­за­щит­ной жен­ской об­щи­ны. К это­му вре­ме­ни в ней уже бы­ло бо­лее трёх­сот се­стёр, ос­но­ван при­ют, где жи­ли пять­де­сят де­во­чек, бы­ли ос­но­ва­ны бо­га­дель­ня и боль­ни­ца. На­сто­я­тель­ни­ца ма­туш­ка Ев­фро­си­нья пе­ред са­мой кон­чи­ной стар­ца Ам­вро­сия по­те­ря­ла зре­ние и по­лу­чи­ла от него ка­те­го­ри­че­ское за­пре­ще­ние от­ка­зы­вать­ся от управ­ле­ния оби­те­лью. Кро­ме то­го, епи­ско­пом Ка­луж­ским и Бо­ров­ским Ви­та­ли­ем (Иоси­фо­вым) бы­ли за­пре­ще­ны вся­кие сно­ше­ния меж­ду Оп­ти­ной и Ша­мор­ди­но, в ре­зуль­та­те че­го оси­ро­тев­шая об­щи­на ли­ше­на бы­ла как внеш­ней, так и внут­рен­ней по­мо­щи.

Все эти тя­жё­лые со­бы­тия силь­но от­ра­зи­лись на здо­ро­вье от­ца Ана­то­лия. По­те­ря стар­ца, ли­ше­ние воз­мож­но­сти в са­мые труд­ные и скорб­ные ми­ну­ты уте­шить и под­дер­жать уны­ва­ю­щих ша­мор­дин­ских се­стёр при­чи­ня­ли тя­жё­лую скорбь его лю­бя­ще­му серд­цу. Некреп­кий здо­ро­вьем, на­до­рван­ным и без то­го су­ро­вою мо­на­ше­скою жиз­нью, трид­цать лет стра­дав­ший го­лов­ны­ми бо­ля­ми, отец Ана­то­лий по­сле кон­чи­ны стар­ца Ам­вро­сия стал быст­ро сла­беть и про­жил толь­ко три го­да. За­дум­чи­вый и груст­ный, он тя­же­ло чув­ство­вал своё ду­хов­ное си­рот­ство и сам быст­ро при­бли­жал­ся к за­ка­ту сво­ей жиз­ни.

По­след­ние встре­чи

Пла­мен­ный мо­лит­вен­ник, пре­по­доб­ный Ана­то­лий при сво­ей по­езд­ке в кон­це 1892 го­да в Пе­тер­бург и Крон­штадт встре­тил­ся там со свя­тым пра­вед­ным Иоан­ном Крон­штадт­ским, ко­то­ро­го весь­ма по­чи­тал. Вме­сте с от­цом Иоан­ном ста­рец Ана­то­лий де­ся­то­го ок­тяб­ря слу­жил в па­мять пре­по­доб­но­го Ам­вро­сия и уте­шил­ся бе­се­дою с от­цом Иоан­ном. Как вспо­ми­нал ста­рец Вар­со­но­фий, ко­гда на­ча­лась ли­тур­гия, отец Иоанн уви­дел, что с ба­тюш­кой Ана­то­ли­ем со­слу­жат два Ан­ге­ла; неиз­вест­но, ви­дел ли их сам ба­тюш­ка Ана­то­лий, но отец Иоанн яс­но ви­дел их...

Через неко­то­рое вре­мя ша­мор­дин­ским сёст­рам раз­ре­ше­но бы­ло вновь поль­зо­вать­ся ду­хов­ным ру­ко­вод­ством оп­тин­ских стар­цев. По­езд­ки от­ца Ана­то­лия в Ша­мор­ди­но воз­об­но­ви­лись и по-преж­не­му слу­жи­ли от­ра­дой и уте­ше­ни­ем для его ду­хов­ных де­тей.

Ко­гда си­лы ста­ли па­дать, отец Ана­то­лий ещё раз по­се­тил Ша­мор­ди­но, го­ря­чо по­мо­лил­ся пе­ред ико­ной Ка­зан­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри и на мо­гил­ке ма­те­ри Со­фии. Всё осмот­рел, всех бла­го­сло­вил, всех уте­шил сво­им при­ве­том и лас­кой: то бы­ли для ша­мор­дин­ских на­сель­ниц по­след­ние от­блес­ки гас­ну­щей столь яр­кой и до­ро­гой звез­ды бла­го­че­стия.

Пред­смерт­ная бо­лезнь

Пре­по­доб­ный Ана­то­лий имел необык­но­вен­но ми­ло­сти­вый, со­стра­да­тель­ный ха­рак­тер. Ес­ли он узна­вал о чьем-ни­будь го­ре, то так вол­но­вал­ся, что у него на­чи­на­лась ужас­ная го­лов­ная боль. А по­том на­чи­на­ло бо­леть и серд­це... От­то­го, по сви­де­тель­ству вра­чей, у него и на­ча­лась бо­лезнь серд­ца, отёк лёг­ких. Вра­чи ре­ко­мен­до­ва­ли ему ле­чить­ся, со­ве­то­ва­ли про­гул­ки на све­жем воз­ду­хе. Но но­ги стар­ца ста­ли пух­нуть, пе­ре­ста­ли вхо­дить в обувь. И про­гул­ки при­шлось пре­кра­тить. Тер­пе­ли­во, со сми­ре­ни­ем пе­ре­но­сил ста­рец свою бо­лезнь.

Пят­на­дца­то­го де­каб­ря 1893 го­да он тай­но при­ни­ма­ет схи­му, о чём зна­ли толь­ко его ду­хов­ник, отец Ге­рон­тий, да несколь­ко близ­ких лиц, и ста­но­вит­ся иерос­хи­мо­на­хом.

С это­го вре­ме­ни на­ча­лась его пред­смерт­ная бо­лезнь, од­на­ко в дни па­мя­ти сво­их неза­бвен­ных на­став­ни­ков, стар­цев Ма­ка­рия и Ам­вро­сия, седь­мо­го сен­тяб­ря и де­ся­то­го ок­тяб­ря, си­лы воз­вра­ща­лись на­столь­ко, что он мог ещё слу­жить. В по­след­ние три ме­ся­ца он не вста­вал с крес­ла; стра­да­ния его бы­ли ве­ли­ки, ино­гда с ним де­ла­лась силь­ная ико­та, про­дол­жав­ша­я­ся по три дня. Он ча­сто при­об­щал­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн, неред­ко к нему при­но­си­ли раз­ные чу­до­твор­ные ико­ны. Во вре­мя бо­лез­ни он был уте­шен те­ле­грам­мой от­ца Иоан­на Крон­штадт­ско­го.

Уте­шал­ся он, ко­гда в дни неду­га ему чи­та­ли свя­тое Еван­ге­лие, осо­бен­но че­тыр­на­дца­тую и пят­на­дца­тую гла­вы Еван­ге­лия от Иоан­на. Свя­то­го апо­сто­ла Иоан­на, Гри­го­рия Бо­го­сло­ва, Ар­хи­стра­ти­га Ми­ха­и­ла и свя­тую ве­ли­ко­му­че­ни­цу Вар­ва­ру ста­рец осо­бен­но чтил в жиз­ни; их он при­зы­вал ча­сто и в дни неду­га. Из древ­них по­движ­ни­ков в это вре­мя он ча­ще все­го вспо­ми­нал об Ан­то­нии и Па­хо­мии Ве­ли­ких. С бла­го­го­ве­ни­ем вспо­ми­нал оп­тин­ских стар­цев: Льва, Ма­ка­рия, Ам­вро­сия, Мо­и­сея и Ан­то­ния, а так­же мать Со­фию и мно­гих дру­гих.

До по­след­них дней

По бла­го­сло­ве­нию епи­ско­па Ка­луж­ско­го и Бо­ров­ско­го Ана­то­лия (Стан­ке­ви­ча) ша­мор­дин­ские сёст­ры уха­жи­ва­ли за стар­цем во вре­мя бо­лез­ни. Од­на­жды сёст­ры, тя­же­ло пе­ре­жи­вав­шие бо­лезнь лю­би­мо­го ба­тюш­ки, ска­за­ли ему: «Вот мы мо­лим­ся о Ва­шем здо­ро­вье, но Гос­подь нас не слы­шит». На это ста­рец от­ве­чал: «Мо­жет ли быть, чтобы солн­це не осве­ща­ло, во­да не осве­жа­ла, огонь не со­гре­вал; а Гос­подь в ты­ся­чу раз свет­лее вся­ко­го солн­ца; Он слы­шит ва­шу мо­лит­ву, но тво­рит угод­ное Ему».

За пол­то­ра ме­ся­ца до смер­ти он бла­го­сло­вил Ша­мор­ди­но ико­ною Зна­ме­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри – Пре­чи­стой он вру­чил в сво­их мо­лит­вах юную оби­тель.

Рож­де­ство про­шло груст­но. Ста­рец не под­ни­мал­ся с по­сте­ли. На Кре­ще­ние, уви­дев в ок­но иду­щих в цер­ковь мо­на­хов, он с гру­стью ска­зал: «Вот ча­да Бо­жии идут в храм, а я, греш­ный, си­жу до­ма, ни лю­дям, ни се­бе».

До по­след­них дней, ко­гда толь­ко мог, он не пе­ре­ста­вал уте­шать и на­став­лять сво­их ду­хов­ных чад, а сре­ди них бы­ли и ми­ряне, и ино­че­ству­ю­щие из дру­гих оби­те­лей. Этих по­след­них ста­рец все­гда при­ни­мал ско­ро, и ко­гда ша­мор­дин­ские го­ва­ри­ва­ли ему о том, он от­ве­чал, что они-то и по­до­ждать мо­гут: близ­ко жи­вём, а те – сколь­ко тру­дов пе­ре­нес­ли, чтобы до­брать­ся, да и ча­сто ли в жиз­ни они мо­гут прид­ти?

Го­то­во серд­це мое, Бо­же, го­то­во серд­це мое

Как-то позд­но ве­че­ром он ве­лел по­дать стол, по­ло­жить на него крест, за­жечь све­чи и при­не­сти ка­ди­ло. Ко­гда все бы­ло го­то­во, он за­пел: «Кре­сту Тво­е­му по­кло­ня­ем­ся, Вла­ды­ко...» – и всем ве­лел петь и ка­дить кру­гом; за­тем бла­го­сло­вил вез­де окро­пить бо­го­яв­лен­ской во­дой. Ко­гда все кон­чи­ли и разо­шлись, боль­ной как бы за­дре­мал, скло­нив го­ло­ву. Через несколь­ко ми­нут он вдруг под­нял го­ло­ву и ру­ки, как де­ла­ет слу­жа­щий свя­щен­ник во вре­мя пе­ния Хе­ру­вим­ской, и вос­клик­нул: «О, Тро­и­це!» Взор его был устрем­лен ку­да-то вверх...

Ино­гда крот­ко го­во­рил: «Ни­че­го не име­ет греш­ный Ана­то­лий, раз­ве толь­ко кто воз­дохнет о нем к Бо­гу». В по­не­дель­ник два­дцать чет­вёр­то­го ян­ва­ря ему сде­ла­лось очень пло­хо, он по­чти не от­кры­вал глаз, глу­бо­ко взды­хал, и слыш­но бы­ло, что он непре­стан­но тво­рил Иису­со­ву мо­лит­ву. До са­мой смер­ти не остав­лял он Иису­со­ву мо­лит­ву, то пре­по­да­вая о ней на­став­ле­ния сла­бе­ю­щим го­ло­сом, то шеп­тал её уже неме­ю­щи­ми уста­ми. Ино­гда про­из­но­сил: «Го­то­во серд­це мое, Бо­же, го­то­во серд­це мое».

По­сле две­на­дца­ти ча­сов по­лу­но­чи он с боль­шим бла­го­го­ве­ни­ем при­об­щил­ся и сно­ва впал как бы в за­бы­тье. Кто-то ска­зал ти­хонь­ко, что на­до бы чи­тать от­ход­ную, и уми­ра­ю­щий сам со­тво­рил на­ча­ло: «Бла­го­сло­вен Бог наш...». Ста­ли чи­тать от­ход­ную, ды­ха­ние ста­но­ви­лось все ре­же, на­ко­нец он глу­бо­ко вздох­нул три ра­за и мир­но по­чил о Гос­по­де. Бы­ло это в че­ты­ре ча­са два­дцать ми­нут утра во втор­ник два­дцать пя­то­го ян­ва­ря 1894 го­да, на се­ми­де­ся­том го­ду его жиз­ни.

Мно­гие ду­хов­ные ча­да стар­ца ви­де­ли его по­сле его смер­ти во сне: то уте­ша­ю­щим, то ис­по­ве­да­ю­щим, то вра­чу­ю­щим, и по­сле этих снов чув­ство­ва­ли уте­ше­ние, от­ра­ду, а мно­гие и ис­це­ле­ние от ду­хов­ных и те­лес­ных неду­гов.

В 1996 го­ду пре­по­доб­ный Ана­то­лий стар­ший (Зер­ца­лов) был при­чис­лен к ли­ку мест­но­чти­мых свя­тых Оп­ти­ной пу­сты­ни, а в ав­гу­сте 2000 го­да – Юби­лей­ным Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви про­слав­лен для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ана­то­лия по­ко­ят­ся во Вла­ди­мир­ском хра­ме Оп­ти­ной пу­сты­ни.

Пре­по­добне от­че Ана­то­лие, мо­ли Бо­га о нас!

См. также:

• Старцы Анатолий (Зерцалов) и Иосиф (Литовкин) мон. Лазарь (Афанасьев)
• Преподобный иеросхимонах Анатолий старший (Зерцалов) 

• Главная
• Молитвослов
• Псалтирь
• Акафисты ко Господу и праздникам
• Акафисты ко Пресвятой Богородице
• Акафисты русским святым
• Акафисты святым
• Акафисты прочие
• Аудио Акафисты
• Каноны ко Господу и праздникам
• Каноны ко Пресвятой Богородице
• Каноны русским святым
• Каноны святым
• Каноны прочие
• Аудио каноны
• Триодь
• Молитва по соглашению
• О поминовении ближних
• Технологии
• Написать письмо
• Помочь